Беременна в расплату
Шрифт:
Так и вижу сочные нежные губы, что покрывают поцелуями мою шею. Опускаются ниже. По груди…
Рычу, а перед глазами густые черные локоны. Будто светятся.
И глаза… Глаза, черные, как ночь. В которых можно утонуть. На дне которых будто звезды сияют.
Она. Та самая. Что видением мне привиделась, когда почти рухнул у порога этого дома.
Кто ты? Мое прошлое? Или мираж? Ктоооооо?????
Резко дергаюсь, ощутив на себе чужие руки.
Еще не раскрывая глаз,
— Ты что… Это же я… Ания…
Распахиваю глаза.
Твою мать! Реально. Чуть не сломал позвонки девчонке!
А хочется сломать.
Потому что ко мне поднимается совсем другое лицо. Совсем другие глаза. И не те. Не те губы!
— Что ты здесь делаешь, — хриплю, ослабляя хватку.
— Ночь давно. Тебе давно положено спать!
— Но ты… Ты ранен. И я пришла омыть твои раны, — шепчет, а сама дрожит. Трясется всем телом, прижимаясь ко мне еще сильнее. Опаляя тем, какая горячая у нее кожа.
— Губами? На животе? И без одежды? Я многого не помню, Ания, но мне кажется, раны промываются не так.
— Ты же хочешь, — лихорадочно трясется, а сама спускается губами ниже.
А член уже давно стоит колом. Упирается в живот так, что передавливает на хрен все внутренности.
Дикая. Неуемная мужская потребность.
Как напиться воды после палящей пустыни.
Я мог бы взять любую из зала после боя.
Словно озверев, они швырялись на ринг своим нижним бельем.
Но побрезговал. На хрен мне такие подстилки? Противно жрать из чужой тарелки. Чужим прибором.
Но и мужских потребностей никто не отменял.
И теперь другая, вот эта жажда выворачивает до костей.
— Уходи, Ания. Ты же не подстилка. Или ты спишь с каждым, кто победил?
— Я твоя, — укладывается рядом. Сворачивается клубком так, что ее дыхание ложится прямо на раскаленную головку адски стоящего члена, заставляя его дергаться.
— У меня не было раньше мужчины. Я хочу быть твоей. Только твоей, Демоооон. Здесь и сейчас. Твоей!
Обхватывает до дикости разбухшие яйца.
Лижет.
Сука, лижет шершавым язычком уже до одури пульсирующую плоть.
Хочется резко схватить. Впечататься в ее рот на максимум. Резко. Грубо. Жестко. Вонзить член прямо в горло.
Хватаю за волосы, наматывая их на кулак. Дергаю вверх, заставляя оторваться от моего члена и поднять голову на меня.
— Любишь уродов, да Ания?
Рычу, глядя в ее распахнутые глаза, на которых выступили капли слез.
— Да? Это тебя привлекает?
— Возьми меня, Демон! Возьми! Я хочу быть твоей!
Трется.
Трется о меня всем телом.
Перекидывает бедро так, что мой член почти вонзается в ее промежность.
—
— Трахни меня. Трахни, Демон!
Блядь. Она течет. Ее вязкая влага уже обволакивает мой член. Так и просится, чтобы вонзился.
А мне нужна разрядка.
— Ты сама так решила, — рычу, дергая ее голову вниз.
Стряхиваю со своих бедер ее ноги.
Резко, без церемоний, надавливаю на скулы, заставляя шире распахнуть рот.
Ания явно хрипит и задыхается, но я резким толчком вонзаюсь ей прямо в горло. На полную длину.
Слезы брызгают из ее глаз прямо мне на яйца, чуть охлаждая безумный жар, который заставляет их почти взорваться.
Пытается оттолкнуться, но я не даю. Резко таранюсь, толчками выбивая из ее горла хрипы.
Пока не изливаюсь полностью. И даже тогда не выхожу из упругого, сжавшего мой член горла.
— Вылижи, — чуть отстраняюсь, когда чувствую, как дикая пульсация прошла.
— Вылижи все. До капли.
Блядь.
Это не напиться. Это как пригубить всего лишь каплю воды.
Она послушно вылизывает потекшую сперму, ерзая бедрами, а член уже снова становится колом.
— Молодец, Ания. А теперь становись на четвереньки. Если не передумала. Имей в виду. Я не собираюсь быть нежным.
— Не будь, — стонет, послушно принимая позу. — Не будь со мной нежным, Демон! Будь яростным! Какой ты есть…
На хрен разговоры. Я изголодался, как самый голодный пес.
Прогибаю ее спину так, чтоб видеть одни ягодицы.
И одним толчком вбиваюсь внутрь под ее хриплый крик.
19 Глава 19
— Демооооооон. Ты совсем. Ни капельки меня не любишь.
Опять пробралась. Под самое утро.
Едва успел провалиться в очередное бессмысленное беспамятство.
— А может любишь? Ну, хоть немножко?
Блядь. Опять всю грудь мне слезами залила.
Демон.
Анхель таки выправил мне документы.
Нелегко пришлось. Не просто надавить. Выдрать из него.
Но новое имя чужое. Не мое. Коробит. Скрипит на зубах, как проклятый песок в пустыне.
Бессмысленно.
Все, блядь, совсем тупо и бессмысленно.
Каждую ночь новый бой. Как будто Анхель решил таки посмотреть на мою красочную смерть на ринге.
После того, как я уложил десятерых, он, мне кажется, и сам поверил в то, что я не человек.
Шарахается, стоит мне только взглянуть на него. Хмурится. Сереет лицом.