Беременная для альфы

Ребехар Реста

— Спокойно, — Александра авторитетно мне подмигнула, — мы будем в компании друг друга. Меня-то ты считаешь хорошей компанией, беременяшка ты моя?

— Конечно, — я замялась, — только не зови меня беременяшкой, пожалуйста.

— Почему? Ты же у меня такая милая молодая мамочка, — она потрепала меня за щечку, — а суккубы обожают беременных и все, что связано с зарождением новой жизни и её рождением. Такова наша природа.

— Я думала, что ваша природа это секс, — где-то в углу зала кто-то смачно выругался и разбил

стакан.

— И это тоже, — Саша подмигнула, — а сейчас идём, бармен ждёт нас!

Меня гордо и как-то даже не очень тактично потащили к барной стойке, хотя вообще-то я не просила, да и мне пить нельзя, в конце концов у меня скоро будет маленький ребёночек и вообще-то я планирую вырастить его здоровеньким!

— Шампанское! — гордо объявила Саша, а я всё ещё находилась в некоем шоке. Это не бариста, а, ей Богу, путешественник во времени. Иначе как объяснить то, что рубашка у него из девяностых, причёска кажись вообще из шестидесятых, а внешне такое чувство, что пережил и моего дедушку, и даже последнюю революцию.

— А, да, моя подруга — беременяша, так что шампанского и тыквенного сока! — Александра щёлкнула пальцами, а я, как и раньше не понимала, что тут вообще происходит.

— Почему тыквенный?

— Токсикоз пойдёт — узнаешь, — с улыбкой, Саша закинулась гранёной стопочкой, которую перед ней поставил пожилой… Эмм…

— Сатир? — посмотрела на мужчину с седой бородкой за барной стойкой и всё стало на свои места.

— А ты, цветочек, вижу, нимфа. Вернее, чую, — провёл под носом так, будто от меня за километр несло чем-то нимфийским и эффектно подкрутил ус. Видимо, мотал на ус что-то. Только что… — У меня для тебя, цветочек, нескромное предложение.

— Вообще-то я беременна! И… — запнулась, потому что госпожа Лизка девочка простая, врать и не умеет вовсе. — И вообще, у меня есть парень!

От одной мысли о том, что этот ребёнок от Валеры, меня малость передёрнуло. С силой синдрома Туретта и Паркинсона вместе взятых.

— И не стыдно тебе обманывать опытного сатира? — на меня нещадно наступал пожилой бариста, всем своим видом показывая, что гон у него, видимо, в полном разгаре, а его Нимфетта, стало быть, померла и любви хочется…, Впрочем, он принюхался. — Я же чувствую, что нет у тебя сатирчика.

— Но-но-но! — гордо пригрозила ему пальчиком, чуть ли не касаясь лба усача. Мне и одного сатира-то много. — Моему жениху, вообще-то, не понравится, что ко мне лезут всякие… пожилые сатиры.

— Пожилые? Хочешь покажу, насколько я пожилой? Я ещё иго-го, — на этом месте зал озарил по-ослиному задорный лошадиный зов, и я скорчилась прямо как бекон на сковородке. Или одуванчик, когда высыхает. Этому парнокопытному же больше одуванчики нравятся? К счастью, кто-то уже угорел по громкой музыке и этого позора никто не видел. Или почти никто.

— Эй, дедуля, лучше к ней не лезь, — наконец, почувствовав свои 0,2 в крови, Саша-таки решила вступить. — Я — суккуб, изнасилую до смерти, — Александра улыбнулась, но сделала это так хитро и хищно, что даже меня передёрнуло. Седой Казанова тем временем

сразу подобрел, немного обмяк и точно сбавил напор своих гоновых ласок.

— Я хотел пригласить её на танец — только и всего.

— Только попробуй! — на знакомый голос я оглянулась и увидела… Увидела я гордого, уверенного в себе, невероятно злого и настроенного самым властным способом…

… Валеру.

Кто-нибудь, ущипните меня, я сплю и вижу кошмар!

Приоткрыв от изумления рот, я следила, как Валера враскачку приближается к нам. Пожилой сатир за стойкой на мгновение съежился, но тут же снова гордо расправил спину и широко усмехнулся:

— Вот так бы и раньше, а то пошел молодняк, понимаешь! Кому попало позволяют к своей нимфе руки тянуть!

Наверное, эта модель поведения называлась как-то вроде «я только проверял серьезность твоих намерений». Но Валере, да и мне, было уже все равно. Я в панике наблюдала за женишком, желая провалиться сквозь пол и оказаться далеко-далеко. Пролететь земной ар насквозь и вывалиться в Америке, где меня никто не знает! Не то чтобы мне было стыдно за себя… Но этот дурак же не будет молча танцевать, он обязательно устроит что-нибудь! Кто ему вообще рассказал о ребенке? Или он сюда не из-за ребенка притащился?

— Лиза! — не обращая внимая на ухмылочки сатира, патетично воскликнул Валера. — Я так волновался!

— Так, а что покрепче шампанского есть? — Саша снова обратилась к бармену местного разлива.

— Дык, — заулыбался он. — Шампанского не держим.

— А что есть?

— Водочка! — он смущённо потупился и добавил. — И наливочка моего производства…

— Тогда лучше водки. Две, — Саша не скромничала, быстро завела разговор с новым козликом, а мне вот со своим как-то говорить не очень-то и хотелось. Это же надо: припереться в такую даль только ради меня. Десять очком Валерию! А если серьёзно, то это даже очень приятно. Мне даже стало как-то немного теплее на душе, в конце концов это он ради меня так расстарался.

— Я узнал, что ты беременна, — мой козлик с печалью всей его расы после окончания гона, нежно взял мою руку в свою, но получалось у него это с трудом. Казалось, вот-вот он что-то промычит, но Валера выдерживал драматичную паузу. Видимо, Шекспир потерял хорошего актёра.

— Каким образом? — сузила глаза, потому что мыслей как таковых не было.

— Та женщина, у которой ты была на прибеееме, — мда, он явно волновался и это было видно. Что поделать, сатиры, они такие. — Она мне всё рассказала.

— Кто её просил?! — в этот момент я уронила голову в ладони и, если бы не моё положение, я бы с радостью вместо фэйспалма врезалась в стену. Ребёнку нужна здоровая мама. Окей, хоть какая-то мама.

— Лииизочка, солнышко моё, не волнуйся ты так, тебе нельзя, — Валера выровнялся, присел, но не переставал волноваться.

А у меня теим временем слов не находилось. Так захотелось подвязать эту чёртову ведьму к столбу, да как поджечь, чтоб с огоньком, да всем на радость… Ой, что это я. Кажется, становлюсь слишком жестокой.