Беременная от врага
Шрифт:
Люба же не отставала от него.
— Андрей, прошу объясни мне, почему она? — Допытывалась Люба у Исаева по поводу меня. Хотя я сто раз уже говорила, что между мной и ним ничего нет!
Исаев еще некоторое время сохранял тишину, после чего выдал то, чем пригвоздил меня к полу:
— Потому что Римма мне нравится. Уже давно.
Слова Исаева взволновали.
Римма мне нравится. Уже давно.
Забавно. Нелепо. Ведь я понимала истинный смысл прозвучавших фраз.
Люба с первого взгляда могла показаться спокойной.
Что подруга чувствовала в этот момент? Боль? Разочарование? Ненависть? К нему или ко мне?
После слов Исаева я не знала, как теперь доказать Любе, что у меня с ним ничего нет. Она наверняка сама надумает всякую ерунду, а я окажусь виноватой.
Люба столько гадостей наговорила на меня, я же почему-то не могу даже обидеться на нее. Хоть и было за что. Сегодня она открылась совершенно с иной стороны. Признаться, ее сквернословие ранило меня в самое сердце. Я желала всегда ей только хорошее, а она…
— Ты должно быть с ума сошел? — Между тем раздался голос Любы, которая говорила, наверное, Исаеву еще что-то раньше, но я не слышала их, из-за своих мыслей. — Ты когда-то меня убеждал в том, что тебе нравится такой типаж девушки, как я, а на серую мышку никогда не взглянешь! С каких пор все изменилось?
— Это ты Римму назвала «серой»? Я так не считаю, Люба. — Холодным тоном проговорил Исаев и одним ловким движением вытянул из цепких рук девушки материю своего пиджака, который помялся. — И ты ведешь себя бестактно. Я крайне недоволен твоим поведением. Уже несколько раз за сегодняшний день меня огорчила. Пожалуй, я намерен пересмотреть собственные предпочтения касаемо «типажа девушки».
— Да брось ты. К чему горячиться? Сам недавно говорил, что не собираешься рубить с плеча. — Люба вдруг произнесла сладостно-певучим голоском. Она приблизилась к Исаеву и закинув руки ему на плечи, практически повисла на нем. — Может быть хорошенько все обсудим, а? Я уверена, что некоторые сценарии удастся переписать.
— Люб, это для тебя все, как в кино: сценарии, роли… а я живу реальностью. Ничего уже не изменить. Как по поводу наших с тобой отношений, так и насчет должности, которая по праву принадлежит Римме. Она заслужила, благодаря своим знаниям. — Сказал Исаев, как отрезал. Убрал с себя руки Любы. Развернулся, направился к рабочему столу и сел в кресло. — Завтра решу какое наказание получишь за сегодняшний скандал. А теперь иди домой. Я отпускаю.
— Отпускаешь? — Как будто не понимая слов Исаева, переспросила Люба, при этом удивленно вскинула бровь. — Андрей, я все-таки настаиваю, чтобы…
— Разговор окончен! — Крикнул Исаев, гневно ударив кулаком по столу. Затем уже спокойнее добавил: — Уходи, пока я не передумал.
Люба прикусила нижнюю губу, явно недовольная исходом событий. Она привыкла держать под контролем любую ситуацию, а тут происходит все не так как планировала.
Напоследок кинула в мою сторону злобный взгляд, после чего круто развернулась и величественной походкой покинула кабинет. Я думала она театрально хлопнет дверью, показывая степень ее обиды. Но нет. Никаких громких дверных шлепков, от которых бы штукатурка со стен посыпалась, не последовало.
Ну, вот. Я осталась одна с Исаевым.
Оторвав
Странно. Глядя на него, защемило в сердце. Стало невыносимо жаль его. Он был раздавлен. Вид побитой собаки. Да простит подобное сравнение.
Для большей убедительности несчастного образа Исаев машинально проводит рукой по волосам, при этом взъерошивает их, отчего они топорщатся в разные стороны. Кажется, ему нет дела до собственной внешности. Даже измятый пиджак ничуть не смущает. Хотя к чему я? В нынешней ситуации, действительно, последнее, что принимаешь в расчет это то, как выглядишь.
Нестерпимо захотелось подойти и провести рукой по голове Исаева. Но зачем? Чтобы просто поправить его волосы или пожалеть? Меня все больше пугали закрадывающиеся мысли. С каких пор я стала столь чувствительной к бедам мужчин? К тому же, руководителей?
Так, думаю, достаточно тут пробыла. Пришло время пойти работать, да? В компанию ведь за этим приходят или для участия в бразильских мелодрамах?
— Андрей? — Позвала я руководителя, который дернулся, явно позабыв о моем присутствии. Он посмотрел отрешенным взглядом. Ох, видел бы кто эти глаза. Похоже, Люба зацепила Исаева за живое. Весьма ощутимо. — Я могу вернуться к работе? Мне предстоит войти в курс дела менеджера по продажам. Хочу поскорее освоиться на новом месте.
— Тебе все равно, что я сказал о своей симпатии? — Ухмыльнулся Исаев, но было очевидно насколько ему не весело.
— Я не воспринимаю это всерьез. Ты был на эмоциях и так высказался, чтобы отделаться от Любы. — Понимающе кивнула я. — Не волнуйся, я не в обиде. Хоть и не стоило действовать столь радикально. Будет сложно успокоить мою подругу. Снова нагородит всякого, не разгребешь.
— А что, если я правду сказал? — Выжидающе уставился Исаев на меня.
Хм, опять издевается? Ну, и как я должна себя вести? Запрыгать от счастья или упасть в обморок от неожиданности?
— Навряд ли. — Ответила я, мечтая об одном — уйти отсюда. Да поскорее. Надоел весь этот бред. Если уж не хочет наказывать меня за сегодняшнее происшествие, то лучше пусть отпустит. Надеюсь, Люба не караулит у двери? Второго раунда с ней не выдержу. Сойду с ума. — Предлагаю прекратить разговор. Я и так слишком задержалась. Опоздание в первый день — не очень хорошая рекомендация для новоприбывшего сотрудника.
— Не беспокойся. Выговор не получишь. Если тебе кто-то что-то скажет про опоздание, сообщишь, я все улажу. — Исаев откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. — Больше не смею задерживать.
Я кивнула, словно он мог заметить. Заторопилась уйти, иначе скоро вечер наступит, а я так ничего не успела сделать по работе.
— Римма… — Окликнул меня Исаев, заставив замереть около самой двери. — За Любу не переживай. Я ее не уволю, да и сама она не напишет заявление по собственному желанию. Оклемается. Главное, сосредоточься на своей карьере. Теперь тебе есть куда расти. Мечты сбываются.
— Благодаря тебе… — Непроизвольно вырвалось у меня.
— Благодаря себе. — Поправил Исаев. — Ты упрямица. В хорошем смысле. Добилась то, чего хотела. Не сворачивай с пути. — Немного помолчав, добавил: — И больше не связывайся с Любой. Она недостойна такой подруги, как ты.