Беременность в планы (не) входила, или игры богатых мужчин
Шрифт:
– Не кричи, я разберусь,– сказал ему грубо и отключился.
Набрал номер Ксюши, но, как и предполагал, она не отвечала. Сработала голосовая почта.
– Чёрт,– выругался себе под нос и, не теряя времени даром, быстро покидал вещи в дорожную сумку. Одновременно позвонил своему секретарю и дал задание найти мне обратный билет на сегодня.
Ксюша, милая моя девочка, что так неожиданно вошла в мою жизнь тёплым, доверчивым и ласковым котёнком. А я, как грубый и неотёсанный зверь, обидел и чуть не сломал…
Дурак! Конченный ублюдок! Так ведь нельзя… Нельзя было её проверять!
Заказал машину и пока ждал,
«Прости меня, девочка. Я скоро буду рядом».
Я написал «прости»? Но за что я прошу у неё прощения? Ксюша ведь не догадывается, какой я мерзавец и что это из-за меня она пострадала. И Кир тут совершенно ни при чём.
Вздохнул, сжал телефон в руках чуть ли не до хруста и принял решение, что расскажу ей всё. Расскажу, что я её решил проверить и почему я это сделал. Расскажу о том, какой была моя жизнь «до» и что случилось потом.
Если я желаю попробовать с ней нечто большее, чем игра, то придётся Ксюшу приручать. Начать придётся с доверия.
Это будет сложно. Бросил машину на парковке.
Купил цветы и быстрым шагом направился к своей девочке.
А ведь она мне так и не ответила…
За эти дни в моей душе зародилась какая-то неуверенность, какой-то страх. Пока это ещё был зародыш, но он рос и тянул свои щупальца, чтобы поразить всего меня и уничтожить любые зачатки светлых чувств и эмоций.
Мысли о Ксении, нежной девочке, которую я хочу не только телом, но и душой, не давали мне покоя. Если через год или раньше, если я предложу ей разорвать контракт, она уйдёт от меня… Тряхнул головой. Если я снова буду один, то всё станет только хуже. Ощущение пустоты и страха перед будущим в одиночестве с её появлением начало меня пугать. Будущее без этой светлой девочки представилось чередой пугающе однообразных дней, где нечего больше ждать, кроме старости, а потом и логического конца всей жизни. Я вдруг почувствовал панический страх: я знал, что Ксюша при любом моём поведении будет и дальше слушать меня и подчиняться, но я этого уже не хотел. Я хотел, чтобы она вела себя со мной по-настоящему, без игры и притворств. Говорила прямо, если ей вдруг что-то не понравится или наоборот, улыбалась, если была чем-то довольна.
Всё могло быть проще, но мне захотелось проверить её. Проверил…
Но зато, вместе со страхом её потерять, я радовался, что она не купилась, что не выбрала Кирилла…
Доктора были уже предупреждены о моём приходе и с вежливыми улыбками провели до индивидуальной палаты.
Стоя у двери в палату, я напряжённо прислушивался, но ответом мне была тишина. От страха и волнения ныло под ложечкой.
Я осторожно постучал в дверь. Подождал.
– Войдите,– раздался едва слышный голос Ксюши.
Её голос сладкой патокой разлился по сердцу, но, одновременно, словно выстрелом отозвался в ушах.
Я вошёл и остановился в дверях, удивлённо глядя на это прекрасное создание, у которого были самые прекрасные и самые грустные и печальные глаза во всём мире. Ксения глядела на меня спокойно, даже равнодушно и устало.
Я отметил взглядом её бледность, её правую руку и тонкие пальчики, на которые наложили гипс.
– Я привёз тебе цветы… – произнёс я глухим голосом. Подошёл к кровати и положил их ей в ноги.
Она молчала и некий важный вопрос застыл в её небесного цвета глазах.
В сердце закололо от нехорошего предчувствия. Кирилл ей рассказал? Догадалась? Или, быть может, просто разочаровалась во мне?
– Ты выглядишь усталым,– сказала она вдруг, встала с кровати и встала спиной к окну.
– Потому что устал...– ответил ей. Устал от своих мыслей и одиночества.
Она закусила нижнюю губу, а потом сказала:
– Я уже хорошо себя чувствую, но меня не выписывают… Я рассматривала его чёткие, и даже резкие черты лица. Шрам от ожога стал, словно ярче на его побледневшем лице. Несмотря на жгучую обиду и непонимание, я чувствовала, что могла бы смотреть на Лазаря бесконечно долго. Нечто звериное, хищное было в его лице.
Ксения
Он принёс мне цветы… Красивые и ароматные розы, нежнейшего розового оттенка, но я сдержалась и не стала подходить и брать их в руки, лицом зарываться в их шелковистую мягкость и вдыхать чарующий аромат. Хотя хотелось до безумия. Ведь это были цветы от НЕГО.
– Я уже хорошо себя чувствую, но меня не выписывают…,– тихо проговорила, встав у окна, подальше от прекрасных цветов и остановилась взглядом на густых тёмных прядях, чуть посеребрённых на висках.
Лазарь смотрел на меня пристальным серьёзным взглядом, но вдруг, его глаза словно потеплели.
– Я заберу тебя домой... Ксения...– сказал он негромким ровным голосом,– прости меня, девочка…
Я не просто замерла, а застыла каменным изваянием, пытаясь постичь глубинный смысл его прощения. Закусила снова губу, ошеломлённая тем, что вместо гнева я чувствую некое облегчение, как будто с моих плеч свалилась тяжесть, как будто я получила право на незапланированную и такую неожиданную радость.
Кирилл ведь рассказал всё мне. Я сказала, что слышала его слова о проверке. Он был сам не свой, что я упала, да ещё и потеряла сознание, но всё, в принципе, обошлось. Кир просил прощения и говорил, что Лазарь, конечно, идиот, но он не просто так затеял эту проверку. Это значило для него очень многое, какой выбор я сделаю. А вот что именно значило, предстояло рассказать уже самому Лазарю.
Я не чувствовала перед ним ни страха, ни удивления.
Лазарь продолжал вглядываться в моё лицо, не делая никаких движений, не пытаясь дотронуться до меня. Его спокойное, но при этом, очень взволнованное ожидание было более захватывающим, словно вот-вот что-то произойдёт, что-то переломное и очень хорошее, для нас обоих.
Он стоял и ждал, словно собирался с мыслями, и я решила помочь ему сделать шаг.
– Я знаю о проверке,– произнесла всё также тихо.– Почему?
Его сильные руки дрогнули, губы плотно сжались, вся поза стала похожа на сжавшуюся пружину, но Лазарь взял себя в руки, выдохнул и заговорил:
– Потому что… ты мне нравишься очень сильно. Гораздо сильнее, чем может показаться. За десять лет я отвык от таких чувств. Мне это словно всё в новинку и… Может, не поверишь, но я струсил. Я решил уехать, чтобы понять себя. Я думал, что это лишь похоть и влечение к тебе, просто они острее обычного, но я ошибся. Я не хочу никого другого, только тебя. Но и не только в постели тебя хочу, но и в простой жизни… Мне хочется попробовать с тобой… отношения, как у нормальных людей… Но, прежде, чем говорить с тобой об этом, я должен был знать, что не получу удара в спину.