Березовый сок. Рассказы
Шрифт:
Дед впрягся в сани спереди: здесь не сачканешь, пожалел бомжа: «Какое у него здоровье? Пропил уж все, только на болтовню о книгах силы и остались», — думал он про себя.
Через час дошли до шоссе, еще минут двадцать ловили машину, объяснили все водителю, уговорили подбросить парня до воинской части. На обратном пути Валентин просто шел за санями, дед один сани тащил. Назад идти было легче: по своей же колее. Через полчаса уже около дедовой избы оказались. Валентин ушел к себе буржуйку заново разжигать.
Дед сразу в дом не пошел, сел на крыльце и подумал: «А парень-то хороший, и по говору слышно, что не городской, неизбалованный:
Прошла зима. Растаявший снег и дожди весенние напоили землю, чтобы дать возможность зародиться новой жизни. Снова лето.
В деревне опять трое жителей: дед Василий, Нюра и Валентин. Только еще один человек частенько стал захаживать в деревню: тот самый Иван, которого этой зимой занесло к деду в избу. Как увольнительная, так он старика навещал. Простой, работящий парень оказался: дров наколет, крышу и забор подправить поможет, да и так, что надо по хозяйству, делал. Василий ему как родной стал, а и то правда, родни-то у Ивана не было — детдомовский. Так и шел по жизни, будто на ветру стебелек качается. Не раз он деду говорил: «Армию отслужу и к тебе поселюсь, будем вместе жить», — и все на девушку заглядывался.
Огороды у деда и Нюры вдоль их общего забора приткнулись. Как скажет Иван: «Пойду в огороде поработаю», — так дед ему: «Иди, дело нужное, там сорняк все забивает», — а сам про себя ухмыляется, мол, знаем мы, что это за сорняки такие.
Иван в огород к забору, так и Нюра тут как тут, тоже в огороде вертится да подол повыше подоткнет. Два новых сарафана себе сшила: в одном работает, другой на веревочке сушится после стирки. Простенькие, а красивые сарафаны сшила, как парень в деревню хаживать стал. Бывало, разговорятся у забора, так дед и не одергивал Ивана: любо-дорого смотреть, как они воркуют. Нюра сама тоже не была городской: из Тамбовской области приехала вслед за мужем непутевым — пил! Ушла она от него, а тут и мать на родине померла, и осталась она одна, не к кому возвращаться ей было. Зимой, пока медсестрой в больнице работала, угол где-то в городе снимала, а как потеплее становилось, так сюда — в деревню. Глядя на нее, дед частенько думал: «Отчего это бабы красивые да работящие одни живут, мужиков-то полно вокруг? Может, оттого, что вера в них вся потеряна, вот и не стремятся снова замужем оказаться и на себя только надеются?»
Бывает, Василий сидит на коньке крыши, подправляет там что-то, а на дороге к деревне видит, Ванька идет. Дед и кричит сверху, ухмыляясь: «Нюр! Твой идет, готовь огурцы». Та вся встрепенется и в дом убежит прихорашиваться да сарафан чистенький надеть.
Однажды она попросила Ивана чем-то в доме помочь. Долго Ивана не было, а вернулся раскрасневшийся весь, глаза так и светятся. «Что ж, дело молодое», — усмехнувшись, подумал старик.
Жить бы и радоваться, так нет же, к концу лета приехало начальство из района, и джип сразу же подкатил к дому Василия. Показали бумаги. Выходило, осенью начнут здесь все сносить и коттеджный поселок строить.
— А тебе, дед, выделяем квартиру в райцентре, — сообщил мордастый мужик, что справа от шофера сидел, видать, самый начальник и есть. Уперся дед, мол, не поеду никуда, да и все:
— Здесь родина моя и погост, где вся родня лежит. Хозяйство опять же. Что я в этой вашей квартире делать буду? Яйца на сковородке жарить да с бабками судачить на скамейке у подъезда? Нет. Хоть режьте — не сдвинусь
— Давай по-хорошему, дед: дом-то твой деревянный, не ровен час, пожар? — сказал с прищуром мордастый.
Метнулся тогда Василий в избу, выскочил с ружьем наперевес и тихо, но твердо говорит:
— А войду в горящую избу, застрелюсь из ружья своего да и сгорю вместе с избой, вот и расхлебывайте потом. И погост не брошу: некому там, кроме меня, за порядком смотреть.
— Ну-ну, дед, ты уж и разошелся, я ж к тебе по-человечески, а ты во как повернул, — сдержав гонор, сказал мордастый.
Махнул рукой своим помощникам, мол, посоветоваться надо. Долго они за джипом в поле стояли да руками размахивали, мат слышался такой, что дед в своей жизни и не думал, что такой бывает.
Видать, закончили совещаться, подходят к Василию.
— Ты, дед, берданку-то свою опусти, так и до греха недалеко, — сказал главный. — Слушай меня, повторять не буду. Вот план застройки коттеджей, вот твоя деревня, дом твой. Кладбище в застройку не входит. А вот это тоже брошенные деревни, это линия электросети. Вот по линии электричества выбирай любой пустой дом, что понравится, обустроишься и жить будешь, документы оформить помогу. Тут еще по деревням одинокие живут. Собрать бы вас всех в одно место, да и деревушку законную оформить. Походи, попробуй, дед, с людьми договориться. Понимаю, трудно это: у каждого своя родина, и с людьми трудно разговаривать. Машину выделю, но чтобы через месяц ты место освободил. Лето уже заканчивается, так что и урожай свой с огорода собрать успеешь. До кладбища чуть дальше, так новую тропу протопчешь. По рукам, дед?
Помолчал дед, подумал: «А куда деваться-то?» — и со слезой на щеке выдавил из себя:
— По рукам!
— Завтра первая машина придет — не теряй времени, начинай собираться.
— И вас, женщина, чтобы через месяц здесь не было, вы на этой земле незаконно проживаете, — сказал мордастый, повернувшись к Нюре и не обращая внимания на служивого.
Затем посмотрел на Валентина и уже опять нахраписто и грубо, как умеют только начальники, добавил:
— А тебя, господин бомж, чтоб завтра же в деревне не было, все понял?
— Чего же тут не понять, гражданин начальник, — огрызнулся Валентин, демонстративно перекинув папиросу из одного угла рта в другой.
Машина укатила восвояси, а Нюра с Иваном, подождав, когда дед немножко успокоился, подошли к нему, встали рядом и стоят молча.
— Дед, а дед, — робко подергала Нюра за рукав Василия.
— Тебе чего, — спросил тот, уже догадываясь, о чем речь будет.
— Ивану на днях демобилизоваться, ехать ему не к кому, да и меня никто не ждет. Пожениться мы решили. Дед, давай вместе жить: Иван по мужскому делу поможет, я птицу всякую разведу, поросят. Может, и корову заведем, смотри, луга-то вокруг какие. Яйца на своей кухне жарить будем. А? Дед?
Помолчал старик, только с хитрым прищуром на молодых поглядывал, а затем и говорит:
— Согласен! Вот и семья у нас будет; все как у людей! Дом у меня уже на примете есть, и даже скотный двор при нем. Вдвоем с Иваном быстро все подправим. И шоссе там совсем рядом, удобнее вам на работу до райцентра добираться. Я вас в новом доме пропишу, а помру, на том самом погосте меня и положите. А сейчас быстро собирайте все, что нужно: завтра машина первая будет, коль начальник не шутил. Инструмент и посуду в первую очередь собирайте: без работы да еды не проживем.