Берия. Судьба всесильного наркома
Шрифт:
Берия — человек
Прежде чем перейти к первым шагам Берия в политической борьбе, развернувшейся в Закавказье после свержения царизма, я хочу немного забежать вперед и попытаться понять, каким человеком был Лаврентий Павлович? Ответ на этот вопрос поможет нам разобраться в изгибах его политической судьбы и объяснить трагический конец. Многие десятилетия сама постановка такого вопроса публике казалось кощунственной. Лаврентия Павловича иначе, чем исчадие ада, многие не воспринимали. Сын же Серго рисует почти иконописный портрет отца — пламенного рыцаря революции, печальника о благе России, Грузии
Серго Берия пишет, что его отец был разносторонне одаренным человеком: "Рисовал карандашом, акварелью, маслом. Очень любил и понимал музыку… Мама часто покупала пластинки Апрелевского завода с записями классической музыки и вместе с отцом с удовольствием их слушала. А вот поэзию, насколько помню, отец не читал. Он любил историческую литературу, постоянно интересовался работами экономистов. Это ему было ближе.
Не курил. Коньяк, водку ненавидел. Когда садились за стол, бутылка вина, правда, стояла. Отец пил только хорошее грузинское вино и только в умеренных дозах. Пьяным я его никогда не видел…
Обратите внимание: на всех снимках отец запечатлен в на редкость мешковатых костюмах. Шил их портной по фамилии Фурман. О других мне слышать не приходилось. По-видимому, отец просто не обращал внимания на такие вещи… Жить в роскоши у руководителей государства тогда не было принято. В нашей семье, по крайней мере, стремления к роскоши не было никогда.
Дача… была одна, современной постройки… Пять небольших комнат, включая столовую, в одной… стоял бильярд…
Когда мы переехали из Тбилиси в Москву, отец получил квартиру в правительственном доме, его называли еще Домом политкаторжанина. Жили там наркомы, крупные военные, некоторые члены ЦК (это — ставший знаменитым после романа Юрия Трифонова "Дом на набережной". — Б. С.). Как-то в нашу квартиру заглянул Сталин: "Нечего в муравейнике жить, переезжайте в Кремль!" Мама не захотела. "Ладно, — сказал Сталин, — как хотите. Тогда распоряжусь, пусть какой-то особняк подберут".
И дачу мы сменили после его приезда. В районе села Ильинское, что по Рублевскому шоссе, был у нас небольшой домик из трех комнатушек. Сталин приехал, осмотрел и говорит: "Я в ссылке лучше жил". И нас переселили на дачу по соседству с Кагановичем, Орджоникидзе. Кортов и бассейнов ни у кого там не было…
Мать, как и другие жены членов Политбюро, в магазин могла не ходить. Существовала специальная служба… Комендант получал заказ, брал деньги и привозил все, что было необходимо той или иной семье. А излишества просто не позволялись… Лишь один пример: вторых брюк у меня не было…
Вспоминаю наши лыжные походы в Подмосковье, прогулки по лесу. Отец очень любил активный отдых и умел отдыхать. Помню, недели две вдвоем с ним занимались мы оборудованием спортивной площадки. И каток небольшой нашли… и сетку волейбольную купили…
Когда уезжали в отпуск на юг — а мы всегда проводили отпуска вместе, позднее они отдыхали с мамой всегда вдвоем, он любил ходить в горы. Хорошо плавал, ходил на байдарке или на веслах…
Вместе с мамой посещал манеж — к верховой езде был приучен с детства и, чувствовалось, в молодости был неплохим наездником.
Ну, а о том, как отец любил футбол, ходят легенды. Утверждают даже, что в молодости Берия был чуть ли не профессиональным футболистом. Это преувеличение, конечно, хотя, как и волейбол, футбол он очень любил и, наверное, играл неплохо".
Что тут сказать! Воля ваша, но как-то не вяжется образ Берии-спортсмена с фотографиями тучного, одутловатого Лаврентия Павловича последних лет жизни. Хотя допускаю, что в 20-е и 30-е годы он занимался физкультурой достаточно активно. Также вызывает сомнение утверждение Берии-младшего, что его отец "был очень мягким человеком". Не те должности занимал Лаврентий Павлович большую часть своей жизни, где можно было проявлять мягкость.
Создается впечатление, что, даже достигнув высокого положения, Берия так и не приобрел вкуса к роскоши. Похоже, по-настоящему его интересовали только карьера и власть. Серго Лаврентьевич свидетельствует: "Отец был неприхотлив в еде… Был повар, очень молодой симпатичный человек. Но, как выяснилось, опыта работы он не имел, что, впрочем, ничуть не смутило домашних. Мама сама готовила хорошо, так что наш повар быстро перенял все секреты кулинарного мастерства и готовил вполне сносно.
Предпочтение, естественно, отдавалось грузинской кухне: фасоль, ореховые соусы. Если ждали гостей, тут уж подключались все. Особых пиршеств не было никогда, но всегда это было приятно. Собирались ученые, художники, писатели, навещали близкие из Грузии, друзья".
Насчет неприхотливости Лаврентия Павловича в еде сохранилось также любопытное свидетельство переводчика Сталина Валентина Михайловича Бережкова, встречавшегося с Берией на Тегеранской конференции: "Он почти не прикасался к еде. Но ему всегда ставили тарелку с маленькими красными перцами он закидывал в рот один за другим, словно семечки. Однажды предложил мне такой перчик — и меня буквально обожгло, когда я прикоснулся к нему губами. Берия засмеялся и принялся настаивать, чтобы я проглотил. Пришлось сделать вид, что послушался. Затем незаметно выбросил под стол.
— Это очень полезно. Каждый мужчина должен ежедневно съедать тарелку такого перца, — назидательно поучал Берия.
Он также всякий раз спрашивал, почему я худой?
— Такова конституция моего организма, — отвечал я. Не мог же я сказать, что две сосиски в день, которые мы получали в столовой… никак не могли прибавить мне веса".
Берия, конечно, и в трудные военные годы питался все же не двумя тощими нкидовскими сосисками в день. Иначе не понятно, как он достиг своих не малых габаритов. И по поводу своего веса не комплексовал. Наоборот, сочувствовал Бережкову, что он такой худенький. А красные перчики поглощал в огромном количестве, веря, что они укрепляют мужскую силу.
По утверждению сына, подчеркивавшего необыкновенное трудолюбие отца, Берия "никогда не изменял выработанным еще в юности привычкам. Вставал не позднее шести утра. После зарядки минимум три часа работал с материалами. Возвратившись с работы, ужинал и вновь шел в свой кабинет. А это еще два-три часа работы…
В отличие от других членов Политбюро, занимавшихся… чистой демагогией да извечными "кадровыми" вопросами, ему ведь всегда поручалось конкретное дело…"
Лаврентий Павлович, по словам сына, "по своей натуре был аналитиком и никогда не спешил с выводами, основываясь лишь на собственном эмоциональном восприятии тех или иных событий. Для политика это вещь, считал он, абсолютно недопустимая. Вне всяких сомнений, наложила свой отпечаток на его характер многолетняя работа в разведке… Сужу даже по тому, как он формировал меня как личность, как приучал к систематическому труду, работе над материалом, сопоставлению фактов, прогнозированию…