Берлинский дневник. Европа накануне Второй мировой войны глазами американского корреспондента
Шрифт:
Берлин, 4 ноября
Работники местного радио под большим секретом весьма любезно предлагали взять меня с собой в балтийский порт и провести радиорепортаж о намеченном на завтра прибытии «Сити оф Флинт». Но его еще позавчера захватили норвежцы и избавили меня от этой работы. На Вильгельмштрассе все в ярости и угрожают Норвегии ужасными карами, если она не вернет американское судно Германии.
Берлин, 5 ноября
Си-би-эс предлагает мне обрисовать в одной из передач, как трудится Гитлер в военное время. Я навел справки у своих информаторов. Они говорят: встает рано, съедает свой первый завтрак в семь утра. Он состоит обычно из стакана молока или фруктового сока и двух-трех булочек, густо намазанных джемом. Как и большинство немцев, он завтракает дважды, второй
Гитлер съедает легкий ланч, обычно овощной суп или омлет с овощами. Разумеется, он вегетарианец, трезвенник и не курит. На ланч обычно приглашает узкий круг лиц, трех-четырех адъютантов, Гесса, своего пресс-секретаря доктора Дитриха и иногда Геринга. Во время этой трапезы подается специально сваренное для него одноградусное пиво, иногда — напиток под названием «Herve», приготовленный из кислой капусты с добавлением мозельского вина.
После ланча он возвращается в кабинет и работает. Опять государственные документы, совещания, часто с министром иностранных дел, иногда с каким-нибудь возвратившимся германским послом, обязательно с кем-то из партийных главарей, вроде доктора Лея или Макса Амана, своего бывшего фельдфебеля во время прошлой мировой войны, а ныне возглавляющего процветающее издательство «Eher Verlag». Это издательство выпускает газету «Volkische Beobachter», держателем его акций является сам Гитлер. К вечеру он прогуливается в саду за рейхсканцелярией, продолжая беседу с теми, кому была назначена встреча на это время. Гитлер очень любит кино и по вечерам, если нет важных совещаний и поездок по стране, проводит пару часов за просмотром новых фильмов в своем личном кинозале в здании рейхсканцелярии. Больше всего ему нравится кинохроника новостей, и в последние недели он просмотрел все, что снималось на войне с Польшей, включая сотни и тысячи метров пленки, отснятых для военных архивов, которые никогда не появятся в открытом прокате. Любит он и американские фильмы, и ему часто показывают те, что никогда не демонстрировались в Берлине. Несколько лет назад он не один раз настаивал, чтобы ему показали «Это случилось однажды ночью». Хотя, по слухам, он и обожает вагнеровские оперы, в Берлинском театре почти не бывает. Любит кабаре «Метрополь», где ставят незатейливые музыкальные комедии с расчетом на красивых танцовщиц. Недавно он пригласил особенно понравившуюся ему девушку на чай. Но только на чай. По вечерам он любит также приглашать к себе д-ра Тодта, одаренного инженера, построившего большую сеть автобанов с двухполосным движением, а позднее — укрепления Западного вала. Гитлер, стараясь компенсировать непризнание за ним в его юные годы в Вене того, что он считает художественным дарованием, питает страсть к архитектурным макетам и готов часами давать указания доктору Тодту. Говорят, что недавно он даже пытался разработать новую военную форму. Ночью он засиживается допоздна и плохо спит.
Боюсь, что это несчастье для всего мира.
Берлин 7 ноября
Королева Нидерландов и бельгийский король предложили свое посредничество в мирных переговорах. Слабая надежда, предложение встречено здесь прохладно. Голландцы и бельгийцы по-прежнему отказываются вести дипломатические переговоры совместно, но их исторически сложившийся нейтралитет, их отказ пойти на союз с той или другой и стороной приведут к тому, что они окажутся в трудном положении, если не откажутся от этого. Здесь ходит много разговоров, что немцы поглотят Голландию. Это не только позволит обойти линию Мажино, но и обеспечит немцам устройство своих авиабаз в сотне миль от английского побережья.
Позднее. Сегодня вечером мы, четверо или пятеро американских корреспондентов, имели беседу с Герингом — где бы вы думали? — в советском посольстве, куда нас пригласили на ежегодный прием в честь годовщины большевистской революции. Среди сверкающего убранства и обстановки, оставшейся от царской России, под портретом Ленина, улыбающегося нам сверху, у буфетного столика стоял Геринг, потягивая пиво и покуривая
«Если бы мы производили самолеты такими темпами, как вы, — сказал он, то оказались бы очень слабыми. Я говорю это серьезно. Ваши самолеты хорошие, но вы делаете их недостаточно и не так быстро».
«Хорошо, а Германия не предпримет массированное наступление в воздухе до того, как эти тысячи самолетов будут поставлены союзникам?» поинтересовались мы.
Он рассмеялся:
«Вы строите свои самолеты, наши враги — свои, а мы будем строить наши, и однажды вы увидите, кто строит больше самолетов и чьи лучше».
Беседа продолжалась:
«Что вы думаете о ситуации в целом?»
«Она весьма благоприятна для Германии».
«До сих пор только ваша авиация атаковала британские военные корабли. Зачем?»
«Военные корабли — очень важные цели. И это хорошая практика для нас».
«Вы собираетесь начать бомбардировки портов противника?»
«Мы гуманны».
Услышав это, мы не смогли сдержать смех, на что Геринг резко отреагировал: «Вам не следует смеяться. Я говорю серьезно. Я человек гуманный».
Берлин, 8 ноября
Сегодня вечером без предварительного объявления Гитлер неожиданно произнес речь в Мюнхене в «Бюргерброй Келлер» по поводу очередной годовщины «пивного путча» 1923 года. Ни радио, ни пресса не намекнули, что он собирается выступать, а чиновники на Вильгельмштрассе узнали об этом за час до начала. Речь транслировалась немецкими радиостанциями, но нам почему-то не предложили передать ее в Америку. Гитлер призвал народ настроиться на длительную войну и сообщил, что в тот воскресный день два месяца назад, когда Британия и Франция вступили в войну, он отдал приказ Герингу готовиться к пятилетнему конфликту.
Вчера вечером через двенадцать минут после того, как Гитлер и все крупные партийные руководители покинули в Мюнхене «Бюргерброй Келлер», в девять часов девять минут в зале прогремел взрыв, убито семь человек, ранено шестьдесят три. Бомба была заложена в колонну, стоящую прямо за трибуной, с которой выступал Гитлер. Если бы он задержался еще на двенадцать минут, то наверняка был бы убит. Место, где он стоял, оказалось на шесть футов завалено обломками.
Пока никто не знает, кто это сделал. Нацистская пресса вопит, что это дело рук англичан, британской разведки! Они даже обвиняют в содеянном Чемберлена. Многим из нас кажется, что дело пахнет новым поджогом рейхстага. В прежние годы Гитлер вместе с другими партийными шишками оставались после доклада поговорить о старых временах с товарищами по путчу и выпить пива. Вчера же они спешно покинули помещение, оставив боевых друзей пить пиво одних. Попытка «покушения», несомненно, настроит общественное мнение в пользу Гитлера и возбудит ненависть к Англии. Любопытно, что официальная нацистская газета «Volkische Beobachter» оказалась единственной утренней газетой, напечатавшей сообщение об этом происшествии. Я узнал эту новость от приятеля сразу после окончания своего полночного эфира, но все работники германского радио и цензоры это отрицали. Они говорили, что все это глупые слухи.
Берлин, 11 ноября
День перемирия! Какая ирония! Слушали по радио репортаж из Мюнхена о государственных похоронах жертв взрыва в пивной. Гитлер присутствовал, но не говорил. Говорил Гесс. Он сказал: «Это преступление научило нас ненавидеть». Мне кажется, они умели это и прежде.
Сегодня мне рассказывали, что вчера вечером кто-то бросил кирпич в витрину, где придворный фотограф Генрих Хоффман выставляет приукрашенные им портреты Гитлера. Полицейский выстрелил, но злоумышленник скрылся в темноте. Усилена охрана важных шишек.
Что-то назревает. Узнал сегодня, что штабной поезд Гитлера стоит под парами. На вечеринке разговоры о массированном воздушном налете на Англию. Прорыве через Голландию и Бельгию. Или через Швейцарию.
Берлин, 12 ноября
Немцы сообщают, что расстреляли «по приговору военно-полевого суда» польского мэра города Бромберг. По их словам, следствием установлено, что он «замешан в убийстве немцев и хищении городских средств». Таков, я полагаю, мир по-немецки. Не помню, чтобы союзники расстреливали мэров немецких городов после оккупации Рейнской области.