Берлинский дневник
Шрифт:
Почти до самого рассвета мы наблюдали это зрелище с балкона. Была низкая облачность, и немецкие прожектора тщетно пытались отыскать британские бомбардировщики. Лучи света вспыхивали на несколько секунд, бешено обшаривали небо и исчезали. Англичане бороздили воздушное пространство над центром города, как хотели, и, судя по реву двигателей, летали совсем низко. Немецкие зенитки вели сумасшедший огонь, ориентируясь исключительно на звук. По их стрельбе легко было проследить за маршрутом самолета над городом, по тому, как батареи одна за другой улавливали звук мотора и вслепую били в небо. Больше всего шума доносилось с севера, где находятся военные заводы.
Сегодня эта бомбардировка —
Прошедшей ночью снова атаковали Берлин крупными силами, и впервые в столице рейха есть жертвы. По официальным сообщениям, в Берлине убито десять человек и ранено двадцать девять. На Коттбузерштрассе, ведущей в Темпельхоф (в который, вероятно, целились англичане), и неподалеку от железнодорожной станции Гёрлитцёр (туда они тоже могли целиться) на мостовую упали две стофунтовые бомбы. В результате оторвало ногу дежурному по гражданской обороне, который стоял у входа в свой дом, и убиты четверо мужчин и две женщины, по неосторожности наблюдавшие за фейерверком из дверного проема.
Думаю, на простых берлинцев больше, чем первые жертвы, подействовал тот факт, что английские самолеты смогли беспрепятственно прорваться к центру Берлина. В первый раз война пришла к ним в дом. Если англичане будут продолжать в том же духе, это окажет огромное влияние на моральный дух населения.
Геббельс неожиданно сменил тактику. После первой большой бомбежки он приказал замять эту историю в прессе. Сегодня он распорядился, чтобы все газеты кричали о «жестокости» английских летчиков, нападающих на беззащитных берлинских женщин и детей. Следует иметь в виду, что народ здесь пока не знает о смертоносных бомбардировках Лондона немецкой авиацией. Одинаковый для всех сегодняшних газет заголовок: «ТРУСЛИВОЕ БРИТАНСКОЕ НАПАДЕНИЕ». И коротышка-доктор заставляет прессу вбивать в головы людей, что немецкие самолеты бомбят в Англии только военные объекты, в то время как «британские бандиты» по личному приказу Черчилля «атакуют только невоенные цели». Германский народ, вне всякого сомнения, клюнет на эту ложь. Одна газета доходит до пика истерии: в ней говорится, что королевские ВВС получили приказ «истребить население Берлина».
Судя по тому, что мы наблюдали в последние ночи, ясно, что защиты от ночных бомбардировок здесь нет, и Герингу это должно быть известно. Ни в воскресную, ни в прошлую ночь средства противовоздушной обороны Берлина, возможно, лучшие в мире, — не смогли не то что сбить, а даже захватить лучом прожектора хотя бы один английский самолет. Официальное коммюнике, не решившись рассказывать населению, что прошлой ночью были сбиты какие-то
Прошедшей ночью у меня были еще собственные неприятности на радио. Во-первых, цензоры объявили, что в дальнейшем нам нельзя упоминать о налете в то время, когда он происходит (Эд Марроу в Лондоне не просто упоминает, но и описывает его). Во-вторых, я поссорился с сотрудниками германского радио. Я закончил передачу, и они приказали мне идти в подвал. Я пытался объяснить, что приехал сюда в качестве военного корреспондента и, отправляя меня в подвал, они препятствуют выполнению моих служебных обязанностей. Мы обменялись довольно резкими выражениями. Я заметил, что лорд Хау-Хау единственный человек, не считая самых смелых девушек-секретарш, кто не бросается в убежище при звуке сирен. Я целый год избегал общения с ним, но недавно подумал, что, может быть, полезно познакомиться с этим предателем. Во время воздушных тревог он проявил храбрость.
Берлин, 31 августа
Слег с гриппом. Когда вчера как раз перед началом бомбежки зашла горничная, я спросил: «Прилетят сегодня англичане?»
«Наверняка», — вздохнула она обреченно. Вся ее уверенность, как и уверенность пяти миллионов берлинцев в том, что столица защищена от нападения с воздуха, улетучилась.
«Зачем они это делают?» — спросила она.
«Потому что вы бомбите Лондон», — ответил я.
«Да, но мы наносим удары только по военным объектам, а англичане, они бьют по нашим домам».
Она представляла собой хороший продукт геббельсовской пропаганды.
«Может быть, вы тоже бомбите их дома», — сказал я.
«В наших газетах пишут, что нет», — возразила она. Она заявила, что немцы хотят мира, и хотела узнать, почему англичане не приняли мирное предложение Гитлера. Эта женщина из рабочей семьи. Ее муж рабочий, возможно, бывший коммунист или социалист. И все-таки она пала жертвой официальной пропаганды.
Англичане устроили прошедшей ночью хорошую атаку с бреющего полета, и даже германские официальные лица признали, что ущерб оказался значительнее, чем когда-либо прежде. Ко мне заходил один приятель и сообщил, что бомбы попали в заводы Сименса. Заголовок в сегодняшнем вечернем выпуске «Borsen Zeitung»: «АНГЛИЙСКИЕ ВОЗДУШНЫЕ БАНДИТЫ НАД БЕРЛИНОМ».
Я отклонил предложение министерства пропаганды ездить каждое утро после налетов вместе с другими корреспондентами в организованные экскурсии по городу для осмотра последствий. Я знаю, что немецкие военные власти не намерены показывать нам пораженные ударами военные объекты. Чтобы провести настоящую ревизию, надо несколько часов колесить по огромной территории Берлина.
В полночь я лежал в ванне и не слышал воя сирен. Узнал о налете, только когда загрохотали зенитки. Так как мой грипп все еще при мне, то лег спать, но среди ночи меня разбудили грохот и сотрясения от разрывов двух бомб где-то очень близко от нашего отеля.
Сегодня верховное командование официально сообщает, что прошедшей ночью отличная работа столичной противовоздушной обороны «помешала» британским летчикам сбросить бомбы и поэтому бомбы упали только за пределами города.
Это странно, потому что сегодня закрыт Тиргартен, а вечерние газеты признают, что в парке после ночного налета обнаружено несколько воронок от бомб. Вечером я поплелся в Дом радио делать юбилейную передачу. Военный цензор, вполне приличный парень, был удивлен противоречивыми сообщениями немцев об этой бомбежке.