Берлинское кольцо
Шрифт:
— Перейти не одному, — пояснил Саид, — а всем полком. — Сегодня вас будут ждать в ущелье. В двенадцать часов. Одного и без оружия…
Полковник промолчал. Сделал вид, что никакого разговора не было. Но в полдень под предлогом проверки дозоров поехал в лес. Встреча, видно, состоялась, потому что вернулся Арипов какой-то возбужденный.
В течение двух недель шли секретные переговоры с партизанами, потом полковник начал готовить средних и младших офицеров к переходу в лес. Так казалось Саиду. Он наблюдал и ждал. Ждал решающего дня. День почему-то оттягивался.
— Почему задержка?
Полковник не сразу ответил. Долго размышлял, тер виски, вздыхал. Потом выдавил из себя:
— Страшно…
— Что страшно?
— Идти.
Вот она причина задержки. О ней не подумал Саид.
— Домой идти не страшно, — попытался объяснить унтерштурмфюрер. — На своей земле всегда легче…
— Не из путешествия возвращаемся, — заметил Арипов. — И не с подарками, а с грехами.
— Повиниться придется. И все же суровый приговор матери солдату принять легче, чем похвалу врага.
— Солдату — да… — Арипов думал о себе: штандартенфюрер СС, кадровый офицер немецкой армии — чужой армии… Как ему вернуться домой.
— И офицеру тоже, — не отделил большой вины от малой Саид. — Если командиру поздно спасти себя, он должен подумать о подчиненных. Солдаты готовы принять приговор матери. Вину можно искупить в бою. В бою с врагом. Объявите сигнал восстания!
Прошло еще десять дней. В долине было по-прежнему тихо. Партизаны не совершали налетов на село, не тревожили полк обстрелами. Но в самом селе тишины не было. Легионеры все чаще и чаще выказывали недовольство командирами, нарушали дисциплину, грозились уйти в лес. Рашид-бек учредил военно-полевой суд и чинил расправу над непокорными. Расстрелы стали обычным явлением в полку.
А Арипов медлил.
В тот день, когда над Татрами повисли темные тучи и посыпал первый снег, поселок вроде затих. То ли безмятежность природы смирила людей, то ли отрезвил приход зимы — четвертой военной зимы. Солдаты попрятались в казармы и с тоской поглядывали на белую завесу, заслонившую мир.
Часов в шесть вечера Рашид-бек собрал в сельской школе офицеров. «Повеселиться и поговорить по душам», — предупредил он. Командиру полка все еще хотелось найти какую-то общность с подчиненными, установить искренность отношений. А возможно, была а другая причина, наверное, была. Но о ней никто не узнал.
Столы накрыли в большом классе — нашлось вино, закуска. Рашид-бек сел против двери во главе своих старших офицеров. Все были без оружия — чехлы с пистолетами, автоматы и гранаты оставили в прихожей на вешалке. Таков был порядок в легионе. Саид пришел одним из последних и устроился с краю, у выхода. Начался банкет, как именовал ужин Рашид-бек, полились речи, потекло вино. Даже в этом заброшенном у Татр селе эсэсовцы не могли не говорить громких фраз о верности фюреру и скорой победе. Победе, хотя дни Германии были уже сочтены.
Саид чувствовал себя отвратительно. Вся эта веселящаяся компания была ему ненавистна, на хмельных офицеров он смотрел с нескрываемой злобой. Больше всего возмущал Саида Арипов. «Трус. Ничтожество! — ругал он мысленно штандартенфюрера. — Не хватило мужества покончить с этим позором. Побоялся ответственности. Ему страшно! Сидит и хлещет вино вместе с этим лысым турком!»
Подождав пока веселье разгорится и Рашид-бек перестанет пялить глаза на каждого офицера, Саид встал и вышел. Вышел, чтобы отдохнуть на воздухе от шума и папиросного дыма, который вис густым туманом под потолком и душил своим горьким чадом. Просто отдохнуть. Открывая дверь, Саид заметил какую-то фигуру, мелькнувшую у вешалки. Мелькнувшую и исчезнувшую. В движении незнакомца было что-то настораживающее. Саид подошел к вешалке и сразу заметил отстегнутую кнопку на кобуре ариповского пистолета. Он запустил руку в чехол и ощутил пустоту. Пистолета не было. Отстегнутыми оказались кнопки и еще у нескольких чехлов.
Саид вернулся в класс и налил себе вина. Полный стакан. Поднял его и прошел вдоль стола к Рашид-беку.
— Господин полковник, — произнес Саид торжественно, — предлагаю выпить за наших офицеров, крепко держащих в руках оружие! За вас, господин полковник!
Рядом через стул сидел Арипов. Саид наклонился к нему, чтобы чокнуться, и шепнул:
— Из вашего чехла вынут пистолет…
Арипов почему-то сразу побледнел. Первым его желанием было подняться, но Саид придержал полковника рукой.
— Не торопитесь!
В классе шумели. Тост понравился, и за оружие офицеров выпили не по стакану, а по два и по три. Саид вернулся на место. А Арипов встал и пошел в прихожую.
Буквально через минуту он вернулся. С автоматом в руках. Вид у полковника был страшный — лицо иссиня-белое, глаза полны отчаяния и решимости. Вместе с Ариповым вошел и адъютант — тоже с автоматом.
— Господа! — срывающимся от волнения голосом произнес полковник. — Господа!
За столом все стихли и повернули головы к Арипову.
— Господа! — еще взволнованнее и еще громче повторил Арипов. — Из моего чехла похищен «аурет». Думаю, что это недоразумение. Если сейчас пистолет не будет возвращен, все лягут на месте… — И полковник повернул автомат прямо в лица офицеров.
Никто не проронил ни слова. Видимо, офицеры не знали, куда девался ариповский «аурет».
— Считаю до пяти! — снова предупредил полковник. Руки его дрожали, и каждому казалось, что вот сейчас автомат полоснет огнем.
Тогда поднялся Рашид-бек.
— Спокойно, господа, — оказал он тихо. Поразительно тихо. У этого турка была выдержка. — Пистолет будет возвращен… Но при одном условии. — Рашид-бек посмотрел на Арипова. Внимательно, в упор посмотрел, и добавил: — Господин штандартенфюрер назовет сейчас фамилии офицеров, причастных к заговору…
Тишина была такой, что Саиду стало жутко. Руки Арипова по-прежнему дрожали, и ствол автомата нервно поплясывал, тычась то в одно, то в другое лицо. Штандартенфюрер должен был заговорить или заставить заговорить автомат. А он вдруг повернулся и выскочил на улицу. Уже на улице автомат заговорил. Но не очередью. Саид услышал пять отдельных выстрелов. С короткими паузами.