Бьерн. Том I и Том II
Шрифт:
Я не боялся. Мелкая тварь какая меня, скорее всего, и трогать не будет, а крупного тут нет в округе. Так что спал я долго и спокойно. Утром же, позавтракав, неспешно собрал рюкзак и отправился в лес. Шёл быстрым шагом, иногда переходя на бег. И, заложив большую дугу, чтобы обойти драконье озеро, к вечеру вышел на пепелище старой деревни.
Насвистывая, стал доставать из рюкзака собранные по дороге зародыши местной агрессивной флоры. Падальщики зачистили основную гору трупов, но на что высадить «подарки» я всё равно нашёл. Стая местных шакалов проводила меня тихим рычанием, но
Высадив свои ловушки, сейчас активно растущие на тухлятине, вздохнул и начал собирать хабар. Поломанное, а то и целое оружие, броня, иногда с кусками гнилого мяса внутри. Всё это требовалось собрать и почистить, что заняло меня до самой глубокой ночи. Но, поставив палатку возле памятного дерева, окружённого разросшимися ловушками, я провёл ночь относительно спокойно, проснувшись всего три раза.
На следующий день я продолжил разбирать деревню. Сгоревшие дома, проверка подполов и ледников, где они уцелели. Методично, кропотливо, встречая иногда трупы попрятавшихся по подвалам, но задохнувшихся гоблинов.
Откинув гору хлама с двери очередного погреба, я остановился. Там, внизу, чувствовалась скверна. Концентрированная, подвижная. Нанеся несколько ударов топором, я дёрнул на себя створку и отскочил в сторону.
Вовремя, из проёма, раздалось шипение, и в меня полетел камень. Закинув внутрь факел, я шагнул следом и нанёс несколько уколов, и огромная несуразная туша гоблинской матки дёрнулась и затихла. Редкая мерзость на самом деле. Гоблины, так-то, на самом деле бесполые, но при большой необходимости любой может стать маткой. А дальше — хватало бы только пищи.
Зацепив тушу за ногу, я дёрнул, пытаясь вытащить её наружу. Тяжело. Как следует рванув, я, всё же, несмотря на захрустевшие связки и кости трупа, вытащил её наружу. На солнечном свете зрелище куска жира с рудиментарными конечностями и огромным брюхом было крайне мерзкое.
Оттащив это подальше, я занялся дальнейшей мародёркой. Шакальё начало лениво объедать матку только через час. Выживших тварей я встречал ещё несколько раз за день, но ничего серьёзного. В сознании попался только один мелкий гоблин, которого я насадил на копьё и так падальщикам и оттащил.
Каких-то несметных сокровищ пока не нашёл. Всё то же старое оружие, несколько серебряных монет. Но горка в одном из лучше всего сохранившихся подвалов уверенно росла. Наконечники копий, мечи, топоры. Поломанный арбалет, несколько луков. А разобрал я только часть деревни.
От постоянной вони гниющих останков мутило. Но я продолжал методично разбирать завалы, что растянулось ещё на два дня, пока, в итоге, я не остался возле горы найденного. В сумме разбогател ещё на два десятка серебряных и пять золотых монет. Но за оружие и лом я выручу даже больше. За один раз решил всё не выносить, взял только самое ценное и, собравшись, пошёл домой.
По пути разминулся с несколькими крупными тварями, но без сражений. За пару месяцев лес опять начнёт кипеть искажённой скверной жизнью и станет намного опасней. Но пока для меня особых проблем нет.
Дома, сгрузив часть поклажи, я забрал мешок и пошёл на поклон к Густаву. Кузнец меня не любит, это верно. Но многое из оружия требовалось восстанавливать, чтобы продать по нормальной цене. Надеюсь, работать с ним можно, несмотря на нашу нелюбовь.
— Что за гора мусора? — хмуро процедил мужчина, как только я водрузил свёрток с оружием, из которого торчало несколько копий, на верстак.
— Отбито у гоблинов. Под ремонт и продажу, — не менее неприветливо буркнул я. — И тут половина твоего производства. Тоже считаешь хламом?
— Моё, да, — кивнул он и достал из свёртка наконечник копья со следами ржавчины и несколькими глубокими зазубринами на лезвии. — Это в перековку, после продажи деньги пополам.
Он взял лезвие топора и, придирчиво его осмотрев, отбросил в сторону.
— Заточка, полировка. Новая рукоять. Шесть долей мне.
В таком ключе он просмотрел каждый экземпляр. Никакого торга не было. Он объявлял цену за свои услуги, и я мог или согласиться, или уйти. Но цену ставил, в целом, нормальную. Не дёшево, но с учётом того, что продавать я это буду через него, это всё по-божески.
В итоге, через час, я ушёл от него полностью пустой. Зашёл домой, перегрузил деньги в тайник, купил еды да отправился на реку расставлять палатку. Ужин. Сон.
Утром, после завтрака, я лениво сидел на берегу, погрузив ноги в воду, и лениво смотрел на воду. Настроение было ни к чёрту. Тренироваться, идти в лес, ничего не хотелось. Раздевшись, нырнул в холодную воду и, проплыв подальше от берега, лёг на воде.
Уже больше года я в этом теле и мире. За такой небольшой срок стал своим среди охотников, заработал денег и приобрёл большие проблемы со скверной. А ведь говорили мне, не играть с заразой, но нет. Думал, уж у меня, попаданца, точно всё получится, не просто же так я оказался в этом мире?
А по факту ночую за забором при всей своей силе. Скривившись, я перевернулся в воде и поплыл обратно к берегу. Топор в руки, и, зайдя в лес, я примерился к дереву и нанёс удар, а потом ещё один.
Через несколько минут работы ель рухнула на землю, обрубил ветки, а после впрягся и потащил дерево к своей стоянке. Сапоги глубоко входили в грунт, а я всё волок ствол, явно весящий больше тонны. Дотащил, конечно.
И, окинув огромный ствол задумчивым взглядом, приноровившись, подлез по него с одной стороны и выпрямил ноги. Ра-а-аз. И ещё! Больше. Горели мышцы, скрипели кости. А в голове не осталось ничего, кроме шума собственного дыхания. Когда я рухнул под весом дерева, чувствовал себя на удивление хорошо, несмотря на гудящие мышцы. В голове царила приятная лёгкость.
Отдохнув, я взял в руки копьё. Парирование, серия уколов, рубящий удар, перехват и удар пяткой. Укол и парирование. Гудел рассекаемый воздух, скорость выполнения элементов всё повышалась и повышалась до того момента, пока я мог выполнять это идеально. И повторять раз за разом.
Мимо, бросая опасливые взгляды на мой голый, разукрашенный тёмными полосами скверны торс, но всё равно поздоровавшись, прошли рыбаки. Я кивнул, но не останавливался, смотря, как они готовят лодку и сети, а потом выплывают на середину реки.