Бьерн. Том I и Том II

Василий

— И сгорела за месяц, после того, как родила ЭТО, — зло сплюнул в мою сторону кузнец.

— Нахер иди! — с трудом сдерживая подступающее бешенство, процедил я.

Кузнец рассусоливать не стал и с шагом зарядил мне левый прямой в челюсть. Ну и нарвался на правый кросс из-под руки. Бил я от души — один из моих любимых ударов — а после отшатнулся назад, разрывая дистанцию и готовясь к продолжению боя. Но не потребовалось. С хрустом костей здоровый мужик рухнул на землю, потеряв сознание.

— О как! — присвистнул рядом пекарь, а после шагнул к лежащему телу, и нагнувшись, внимательного того осмотрел, после чего констатировал: — Жив! Но, похоже, парень сломал ему челюсть.

Я же стоял, тяжело дыша и пытаясь унять всплеск адреналина. Где-то внутри меня полыхал огонёк восторга. Дело даже не в самой драке. Удар я нанёс довольно криво, без наработанной телом моторики, и, судя по всему, вывихнул кисть. Дело в другом. Я успел и мужик не показался мне особо быстрым. А значит прозвищу «Улитка» больше не быть!

— Надеюсь, ты сможешь это повторить, когда он очнётся и поправится, — хмыкнул трактирщик. — Иначе быть тебе сильно и часто битым.

Я сжал кулак, поморщившись от прострелившей кисть боли и, смотря на лежащее в пыли тело, уверенно ответил:

— Справлюсь!

А про себя я молился, чтобы его челюсть заживала дольше, чем моя рука, и составлял программу дополнительных тренировок. Пришло время проверить, что может это тело.

Глава 2

Просыпаться с первыми петухами — тяжело. Вечером всё равно приходилось сидеть до заката и дальше, чтобы убраться после посетителей. Тем не менее, бодро слетев по лестнице, я умылся, поелозил зубы веточкой и отправился в уголок для тренировок.

К прочему инвентарю добавилась здоровенная, сделанная из нескольких слоёв грубой ткани и засыпанная песком, боксёрская груша. Сначала, конечно, необходима разминка и растяжка. Стоило бы пробежаться, но сегодня на это нет времени. Энергично помахав руками и ногами, я немного помучил связки, пытаясь сесть на шпагат, а после забинтовал запястья полосками ткани и подступил к груше.

Начал я с отработки лоукика, постепенно чередуя его с ударами руками. Прямой, крюк, свинг. Повторить. Методично, выстраивая правильное выполнение ударов. Я тренировался, пытаясь восстановить навыки бокса уже две недели. Сразу после того, как перестала беспокоить рука, что произошло за пару дней. Не знаю, что не так с моим телом, ведь кузнец до сих пор ест только жидкие супчики, не демонстрируя особой скорости восстановления.

— Хорошо бьёшь, правильно, — похвалил меня подошедший трактирщик.

— Стараюсь, мне же ещё отбиваться от господина Густава, — улыбнулся я, стараясь свести всё в шутку. Меньше всего мне нужны лишние вопросы.

— Господин у нас в замке живёт, — скривился мужчина, кивнув в сторону баронского жилища. — А у нас тут все свои. Так что давай без этого, зови просто по имени.

На что я кивнул и, немного замявшись, всё же спросил:

— Скажи, Эрхард, как меня зовут?

— Ты совсем ничего не помнишь? — прищурился трактирщик.

— Картинки, ощущения. Но до удара по голове всё как в тумане. Не помню отца, не помню мать. Даже говорить учусь заново. Только мелькает, что обо мне кто-то долго заботился, девушка. И всё.

— Сестра твоя старшая, Эрна. Она отправилась в столицу учиться три года назад, — вздохнул мужчина. — Тебя зовут Бьёрн.

— Расскажи мне ещё о семье, пожалуйста, — попросил я, сжав губы при звуке имени.

Сразу навалилась череда образов и ощущений. Лицо сестры, кое-какие воспоминания, но как я и сказал трактирщику, ничего конкретного.

— Мать твоя оказалась в нашей деревне ещё маленькая совсем, вместе с отцом. Они северяне, что-то у них там произошло в семье. То ли изгнали его, либо ещё что, но дед твой вспоминать дом сильно не любил. Он тут вполне неплохо устроился, охотником. Жаль только умер ещё до твоего рождения — попытался откусить добычу больше, чем смог.

— А мать?

— Она к тому времени уже миловалась с одним из авантюристов-охотников, тоже северянином. Родилась Эрна, а потом и ты. Роды были очень тяжёлые, она ослабла сильно. А потом практически сразу и отец твой исчез на охоте. Всё одно на другое наложилось и не выдержала она. Умерла. Ты был тогда ещё совсем крошечный, тебя даже кормила Берта, она как раз тогда старшую дочку родила.

— Вот как… — протянул я и, улыбнувшись, добавил: — Значит твои девочки мне молочные сёстры?

— Возможно, — усмехнулся он. — Но будешь на моих девочек хвост поднимать, тебе это не поможет.

— И не собирался, — защищаясь, поднял я перед собой руки.

Кстати, действительно, и мыслей подобных нет. Я не могу перестроиться на местные понятия красоты и гигиены так быстро. Это сложно после фитоняшки, с которой я эпизодически спал дома. Силиконовые сиськи, курсы препаратов и спорт давали просто идеальное тело. А тут мне предлагают сельских девок с вонючими кустами из подмышек. Бр-р-р. Может когда-нибудь потом встречу ту, ради которой с этим смирюсь. Но явно не сейчас.

— Смотри мне, — погрозил пальцем толстяк. — Ладно, поболтали, время и поработать. Бери копьё и щит, нечего кулаки портить.

— Разумеется, — бодро кивнул я, подхватывая стоящий возле стены тренировочный инвентарь.

Тренировка прошла хорошо, Эрхард даже показал мне пару приёмов для работы только копьём.

Я не фанат холодного оружия, но вроде как то, что он называет копьём, это не совсем оно. По крайней мере, копьём не рубят. А боевое копьё толстяка — там лезвие сантиметров сорок, и рубить или резать им вполне можно.

На самом деле после драки с кузнецом я немного успокоился. До этого меня постоянно бесило окружающее. Вроде никогда не было спонтанных вспышек злости, а тут иногда просто с пустого места. Влияние гормональной системы тела или просто от положения, в котором я оказался, сложно понять.