Бернадот. От французского маршала до шведского короля
Шрифт:
Ф. Венкер-Вильдберг пишет, что известие о вступлении наполеоновской армии в Москву Карл Юхан получил в разгар бала в королевском дворце. Оркестр неожиданно перестал играть, в зал, звеня шпорами, вошёл адъютант и на глазах у всех передал наследному принцу бумагу. Вокруг Карла Юхана сгрудились любопытные. Тот развертывает бумагу, читает, встряхивает головой и радостно восклицает:
— Французы вошли в Москву!
Некоторые в недоумении, по лицам противников России пробегает торжествующая улыбка.
— С Наполеоном покончено! — победно кричит Карл Юхан и обращается к австрийскому посланнику графу Нейнергу: — Да, да, мой друг! Сообщите в Вену об этом моём мнении!
Потом он обращается к русскому послу Сухтелену и говорит о том, что немедленно отправляет курьера в Петербург с заверениями к Александру I
…После трёхдневных переговоров в Обу Швеция получила от России заём на 1,5 миллиона рублей, который обязывалась выплатить в течение 16 месяцев с момента приобретения Норвегии. Высокие договаривающиеся стороны дополнили также русско-шведский договор пунктом об увеличении численности русского вспомогательного корпуса в Сконии с 25 до 35 тыс. человек. Корпус должен был высадиться в Швеции к сентябрю 1812 года или "когда позволят обстоятельства". Царь, правда, не поддержал претензии Карла Юхана на Зеландию и предоставил ему возможность договариваться об этом с Англией, но зато отдельной секретной статьёй договора между российским императором и наследным принцем Швеции заключался фамильный пакт, т. е. союз между династиями. Статья предусматривала взаимную военную помощь в случае появления угрозы для безопасности и спокойствия одной из сторон. Таким образом, династии Бернадотов предстояло ещё родиться, а император России заранее определял к ней свою позицию. Это для Карла Юхана был большой аванс, тем более что Александр I перешагнул через родственные узы, связывавшие его с королём-эмигрантом Густавом IV Адольфом.
Кредит и доверие проявлялись на практике.
Кронпринц предложил царю использовать в интересах создаваемой коалиции генерала Моро, с которым он поддерживал постоянную связь. Карл Юхан уезжал из Обу с большим удовлетворением — лучшего результата он от встречи с русским императором и не ожидал. Император, со своей стороны, убедился в надёжности шведского партнёра и по достоинству оценил её в ближайшем будущем.
Наполеон, узнав о встрече в Обу, разорвал со Швецией все соглашения. Но к этому времени Карл Юхан в них уже больше не нуждался. 5 декабря 1812 года, потеряв всю армию в России, Наполеон, скрываясь под именем господина Регневаля, вместе с министром иностранных дел Коленкуром бежал в Париж. В декабре 1812 года шведы, после напоминания русских, объявили наконец французского временного поверенного в Стокгольме персоной нон-грата, и лишь вслед за этим последовала высылка из страны шведского поверенного в Париже.
…В сентябре 1812 года в Лондон отправился представитель и доверенное лицо шведского наследного принца полковник Магнус Фредрик Бьёрншерна с задачей начать переговоры с англичанами о будущем альянсе. Со стороны англичан переговоры продолжил Торнтон, теперь постоянно пребывавший в шведской столице, однако Кастлри, убедившись в том, что Торнтон подпал под влияние Карла Юхана и выходит за рамки данных ему инструкций, послал в Стокгольм генерала Хоупа, который повёл переговоры со шведами и быстро, и жёстко, так что к 3 марта стороны могли подписать соответствующий документ. Вопреки пожеланиям Карла Юхана, предлагавшего вопрос о передаче Гваделупы "спрятать" в приложении к союзному договору, Хоуп настоял на том, чтобы он вошёл в основной текст (ст. 4), а его партнёры Ветгерстедт и Энгестрём вынуждены были с этим согласиться. В статье о присоединении к Швеции Норвегии Великобритания обязывалась оказать шведам всемерную поддержку, включая военную, но не исключала возможности решить вопрос путём мирных переговоров с Данией (ст. 2).
Политика Кастлри в отношении Карла Юхана определялась при этом следующим принципом: "По мере того как Бернадот будет пытаться склонять Англию к поддержке интересов Швеции и тем самым становиться зависимым от неё, политика Англии должна сводиться к следующему: поддерживать его таким образом, чтобы держать его постоянно в этой зависимости". Карл Юхан был нужен Сент-Джеймскому двору как союзник в войне с Наполеоном, но у него не было никакого желания связывать приобретение Швецией заморской территории с бернадотовской династией. Эта политика будет давать о себе знать на протяжении последующих лет.
Аналогичные переговоры начались и с русской стороной, которые несколько ранее предыдущих
В перспективе просматривалось поражение Наполеона и освобождение французского трона. Карл Юхан уже в это время лелеял мысль занять это свободное место — не важно в каком качестве: короля, регента или президента страны. 17 декабря Карл Юхан направил Александру I следующее послание: "Я часто обратил мои мысли к планам, которые В.В. сообщили мне в Обо. Я подумал о возникающих в связи с ним возможностях и, не обольщая себя преувеличеными надеждами, могу заверить В.В., что всё известное мне о внутреннем состоянии Франции не может переместить возможность успеха в мир неправдоподобного. Но претворение этого плана в жизнь не может быть осуществлено раньше, чем из-под влияния Франции будет освобождена Германия". 6 января 1813 года царь ответил, что рад тому, что наследный принц не забыл беседы в Обо, и высокопарно добавил: "В соответствии с мудрыми и либеральными принципами, которые я нахожу у Вас, я рассматривал бы Ваш успех как благо для человечества, и я не перестану призывать В.К.В. к тому, чтобы Вы уделяли этому Ваше внимание".
Если эти далеко идущие планы сбудутся, то оставалась под вопросом судьба его сына Оскара: ввиду сильных позиций густавианцев в Швеции принц Оскар вряд ли будет иметь шансы на престол. В этой связи становится понятным заинтересованность Карла Юхана в приобретении заморской территории и закреплении её лично за семьёй Бернадотов. Во-первых, это свяжет шведов с судьбой принца Оскара, а во-вторых, послужит мощным источником личного благосостояния. Именно поэтому вопрос о заморских территориях постоянно присутствовал на повестке дня в переговорах с англичанами. Проницательный же Р. Кастлри не питал большого доверия к бывшему наполеоновскому маршалу и, уяснив для себя личный интерес Карла Юхана, решил ему воспрепятствовать и принял меры к тому, чтобы в соответствующем документе о передаче вест-индийского острова Швеции было сказано однозначно, что остров передаётся стране, а не её королю.
На практике же получилось иначе: в тексте соответствующего договора о передаче о-ва Гваделупы имелось в виду что остров отходит к шведскому государству, но буквально говорилось, что его получает в подарок король Швеции Карл XIII. Такова была тогдашняя практика. Вот за эту формулировку и "зацепился" бывший адвокатский ученик Жан Батист Бернадот и представил всё дело и сенильному королю, и правительству с парламентом как личное приобретение короля с последующим правом передачи его по наследству. В результате, пишет С. Шёберг, введённые в заблуждение члены риксдага и правительства в 1815 году приняли резолюцию, согласно которой все короли Швеции, начиная с первого Бернадота, получали и продолжают получать — кроме апанажа — годовую "Гваделупскую" ренту в размере 300 тысяч крон Швеции по нынешнему курсу шведской валюты.
Карл Юхан мог быть теперь полностью довольным. Все его пожелания исполнились как нельзя лучше: он убедил риксдаг и правительство в необходимости сотрудничать с бывшим заклятым врагом шведов Россией, получил доступ к единоличному управлению Гваделупой и необходимые субсидии на ведение военных действий против Наполеона, заручился поддержкой Англии и России в присоединении Норвегии, а царь будет продвигать его кандидатуру на руководящий пост в посленаполеоновской Франции, союзники пообещали ему в Германии высокий пост главнокомандующего армией.
Но судьба преподнесла ему новые испытания.
Как утверждает Т. Хёйер, гибель наполеоновской армии в России и быстрое продвижение русской армии в Среднюю Европу коренным образом изменили международное положение Швеции. Если в самые тяжёлые для России дни её моральная поддержка была очень важна для Александра I, то теперь он смотрел на неё несколько иначе. У России появились новые крупные партнёры — Пруссия и Австрия, и игра началась по новым правилам, в которой маленькой и бедной Швеции отводилась второстепенная роль.