Берсерки. Трилогия
Шрифт:
— Видите ли, сир, как правило, люди, у которых есть причины опасаться излишнего внимания моего департамента, всеми силами стараются избежать нашей личной встречи. Это вызвано различными причинами, иногда и тайной, хотя и абсолютно глупой надеждой, что мои подчиненные не рискнут самостоятельно принять решения на арест чиновника достаточно высокого ранга, а я не захочу это сделать до тех пор, пока лично не выслушаю его объяснений.
— А эта надежда беспочвенна? Я слышал иное.
Эйзел пожал плечами:
— Ну, всегда бывают исключения.
— Кстати, их опасения небеспочвенны, поскольку я имею немалый опыт личного общения, и в столь плотном контакте для них велика вероятность волей-неволей допустить ошибку и обратить мое внимание именно на то, что собираешься скрыть. — Он усмехнулся: — Но, как правило, это возможно только, если я сам не заинтересован во встрече, в противном случае меня избежать не очень-то легко.
Император усмехнулся и кивнул:
— Но почему вам так нравится моя приемная?
Лорд-директор развел руками:
— О, это идеальное место. Как правило, при подобных встречах у моих собеседников появляется опасение по поводу того, а нет ли в моей папке листочка тисненой бумаги с императорским вензелем, на котором напечатана его фамилия. А подобные мысли отнюдь не способствуют душевному спокойствию.
— И вы при каждом своем появлении встречаете интересующих вас людей?
Лорд-директор скромно улыбнулся:
— Ну, я ведь каждый вечер получаю один экземпляр вашего личного дневного распорядка, так что имею возможность выбрать день и час своего посещения.
Император скептически пожал плечами:
— Не понимаю, в чем проблема? Ведь вы можете просто вызвать их к себе. Думаю, что ваш кабинет произведет не меньшее впечатление, чем моя приемная.
Лорд Эйзел понимающе кивнул, как бы давая понять, что уловил, в какую игру захотелось поиграть его величеству.
— Это не совсем одно и то же, сир. Во-первых, проделываю это с теми, в чьей виновности пока до конца не уверен. Чтобы окончательно определиться, стоит ли затрачивать силы и средства моего департамента на отработку данной фигуры. А во-вторых, вызов ко мне даст ему время подготовиться, психологически настроиться на беседу со мной, а тут… — и лорд Эйзел сделал энергичный жест перед собственным лицом.
Император рассмеялся. Лорд-директор деликатно выждал пару мгновений, а затем присоединил к звонкому тенору Эонея свой уже несколько хрипловатый баритон. Успокоившись, они оба взяли фужеры и сделали еще по глотку, потом император небрежно спросил:
— Но ведь не это является основной причиной, не так ли? Насколько я помню, Эйзел, вы имеете неограниченный доступ к императору уже не менее двадцати лет, однако во времена моего отца вы ни разу не пытались устроить себе подобного развлечения, или я ошибаюсь.
Лорд-директор подобрался. Вот оно! Вот тот момент которого он ждал столько лет. Волчонок вырастил зубы и теперь собирается
— Вы правы, ваше величество. Но… — Он сделал паузу, как бы давая понять, что то, что он должен сказать, не очень-то ему нравится, но затем решительно закончил: — В то время не было необходимости напоминать кому бы то ни было о том, кто владеет всей полнотой власти в империи…
Как лорд Эйзел и ожидал, император воспринял его заявление достаточно спокойно. И это спокойствие лучше любых слов подтверждало все предположения лорда-директора. Однако Эоней еще не закончил. Он с резким стуком поставил фужер на стол и, подавшись вперед, спросил:
— Эйзел, почему вы поставили на меня?
— Это логично, сир. Вы император.
Эоней искривил губы в улыбке:
— Ха! Все вокруг считают, что я держусь на троне лишь милостью лорда Эомирена. Да и то только потому, что он хочет женить на мне одну из своих раскормленных дочерей и обеспечить себе легальный доступ к неограниченной власти. — И он заговорил несколько ерническим тоном, явно цитируя чьи-то слова: — «Разве можно было ожидать чего-то путного от этого выкормыша последней игрушки старого Эзарра, к тому же зачатого им в то время, когда сам старик уже порядком впал в маразм, а его куколка и подавно всегда была тупа как пробка…» — Он резко оборвал фразу и, стиснув зубы, нервно дернул рукой. Стакан с остатками ликера упал на ковер, раздался глухой стук.
Некоторое время в кабинете стояла мертвая тишина, потом лорд-директор повернул голову и твердо посмотрел в глаза императору:
— Вы забываете, сир, что я знаю о вас намного больше, чем любой из…
Он запнулся, но император пришел ему на помощь:
— Любой другой член Тайного совета.
Лорд Эйзел благодарно кивнул и продолжил:
— В конце концов вы находились под наблюдением моего департамента с… — тут лорд-директор изогнул губы в хищной усмешке, — как раз с момента зачатия, а после того, как молодому принцу исполнилось четырнадцать, я стал уделять вам более пристальное внимание.
— И…
Лорд-директор выдержал драматическую паузу и твердо закончил:
— Я по-прежнему ставлю на вас, сир. Остальные члены Тайного совета слишком привыкли к тому, что вы по большей части молчите на заседаниях, и не замечают, что с того момента, как вы впервые почувствовали на своих плечах бремя власти, прошло уже более трех лет. — Он сделал паузу и твердо закончил: — Я всегда помню, чей вы сын, и верю в вашу породу, сир. И мне кажется, что, когда вы напомните это остальным, для многих прозрение окажется слишком горьким.