Бес сознания

Муха Руслан

Опять этот Чуриков-маньячуриков?! Серьезно?

Гадство! А ведь я так надеялся, что этого ублюдка казнили. Хотя я до сих пор не уверен, что здесь есть смертная казнь. Но если они обычных людей вышвыривают на помойку, значит, таких вообще должны четвертовать без колебаний.

Кое-что еще в информации о нем я вижу. То, чего кажется не заметил в прошлый раз, решив, что эта тварь мертва.

«Сверхспособность — антропофагическое ясновиденье».

Какая странная сверхспособность. Нет, с ясновиденьем еще как-то понятно,

а вот в остальном...

«Новое задание: Скрыто. Награда за выполнение задания: Скрыто».

Да вы издеваетесь там, изверги?! Нет, это уже ни в какие ворота не лезет. Я теперь еще и задание должен сам угадать?! Да каким на хрен образом я должен это сделать? У меня что? Тоже теперь есть способность ясновидящего, как там ее заразу?! Антро— пофигическая!

Так, успокаиваюсь.

Нужно включать голову и думать. Я уже уяснил, что эта скверная система просто так ничего не делает. И даже если мне и непонятно, что да как, у всего этого определенно есть логика. По крайней мере, я на это очень надеюсь.

Нужно просто осмотреться, побыть в этом ублюдке немного, пусть мне это и очень не нравится, и возможно, я найду выход. Нет, я просто обязан его найти. Я просто не могу его не выполнить.

Пока ничего не происходит, маньячина просто сидит и пялиться в стену. Сидит он в одиночке, сокамерников нет и даже развлечений кроме как таращится в стену походу нет. Видимо, таким тварям не положено ни книг, ни газет, ни бумаги с карандашами. Пэку у него тоже, к слову, нет. Ну и правильно.

Сидим мы так где-то минут пять. Потом маньячина встаёт и начинает ходить по камере. Туда-сюда, туда-сюда. Это раздражает, но влиять на это я не собираюсь. Я жду, когда что-то произойдет и наконец натолкнет меня на идею по поводу того, как действовать дальше. А в том, что что-то должно произойти, я даже не сомневаюсь. Ну не может же, просто не может такого быть, что я буду сидеть с этим ублюдком тут сутками напролет, угадывая скрытое задание.

И я оказываюсь прав. Через десять минут окно в камеру открывается и сухой неприветливый голос говорит:

— Чуриков, на выход. К тебе посетители.

Маньячина покорно протягивает руки в окно, ему надевают наручники, после открывают дверь в камеру и двое надзирателей ведут его по серому плохо освещаемому коридору. Впереди открываются решетки, которые здесь стоят каждые десять—пятнадцать метров.

Затем нас заводят в комнату где нет ничего кроме стола и двух стульев. Маньячину садят за один из них и пристегивают наручники к стулу.

В комнату входят двое. Первый выглядит чертовски солидно и стильно: высокий, подтянутый брюнет немного под сорок, с цепким прищуренным хищным взглядом, на нем дорогой деловой костюм, на руке сверкают золотые часы, и я почему-то не сомневаюсь, что они именно золотые, а не под золото.

Второй — крепыш среднего роста в спортивном костюме и кепке. Его лицо мне почему-то кажется знакомым. Очень даже знакомым. Но вот где я мог его видеть, вспомнить никак не получается.

—

Здравствуй, Андрей, — белозубо улыбается тот что в костюме и садится за стол.

Но маньячина смотрит не на него. Он не сводит взгляда с парня в костюме.

— Чем же я таким заслужил, что меня навещает сам Борис Гора? — неприятным скрипучим голосом интересуется маньяк.

Вот оно что! Сам Борис Гора! Теперь мне и самому интересно, чем это он таким заслужил. Сам Борис кривит кислую мину, качает головой и ничего ему не отвечает. Вместо него говорит брюнет:

— Он здесь, как зарок того, что ты не будешь делать глупостей и будешь вести себя смирно.

— Как же мне вести себя не смирно, уважаемый, когда я прикован наручниками к стулу? — усмехается маньяк.

— Это пока прикован. Но все может измениться, — брюнет загадочно улыбается.

— Не понял, — растерянно ухмыляется маньячина.

— Твоя сверхспособность — мы здесь из-за неё. Бесспорно, это уникальная сверхспособность, не имеющая больше аналогов в мире. Такая очень может пригодиться партии Света.

Опять эта гребаная партия Света. Я уже начинаю их ненавидеть. Говнюки, везде и повсюду суют свой нос, никакого спасение от них. А еще мне все меньше нравится то, что здесь происходит и куда ведет этот брюнет.

— А с кем имею честь говорить? — интересуется маньячуриков таким тоном, словно находится на приеме у английской королевы, а не в тюрьме.

— Светлицкий Павел Эдуардович, заместитель генерального секретаря партии Света республики Ростов.

Маньячина аж присвистывает от таких новостей.

— Ничего себе, какие шишки ко мне пожаловали! — тянет он. — Аж сам зам Ростовского Верховного!

Светлицкий хищно усмехается, складывает деловито руки на столе и говорит:

— Пожалуй, перейдем к делу. У тебя есть шанс избежать смертной казни и получить новую жизнь.

— А взамен я буду работать на партию Света? — таким довольным и даже радостным тоном произносит Чуриков, что мне хочется врезать ему в морду. И не только ему. Всем присутствующим.

В ответ ему Светлицкий утвердительно кивает.

Какого черта? Как можно выпустить этого изверга на свободу?! Они совсем что ли рехнулись? Нет, эти гады из Света реальные уроды.

— Но сначала, — говорит Светлицкий и делает многозначительную паузу, — сначала нам нужно убедиться, что твоя способность действительно так хороша, как мы видели на записях с допроса.

А после он кладет на стол лаковый чемоданчик, распахивает крышку и достает оттуда небольшой пластиковый прозрачный контейнер. Внутри розовеет несколько кусков сырого мяса.

Да вашу ж мать!

Глава 16

— Это то, что я думаю? — говорит Чуриков и улыбается.

Мерзкий урод.

— Человечина? — удивленно вскидывает брови Светлицкий, обменивается загадочным взглядом с Борисом Горой.

Затем Светлицкий открывает контейнер и настойчиво подвигает к нему: