Бесценный опыт
Шрифт:
Наливая себе кофе, он украдкой наблюдал, как Кэрри наводит порядок в комнате. Да, вот вернутся Стефани с Джоном, заберут от него детей, и тогда он разберется в своих чувствах к Кэрри.
Гаррисон попил кофе и вернулся в гостиную.
— Пойду, подниму Натана, — сказал он. — Спасибо за все, что вы для меня сделали, Кэрри. Одному мне бы пришлось ох как туго.
— Не будите Натана. — Кэрри нахмурилась. — Я останусь здесь, пока вы съездите на прием.
— Я и так слишком много на вас взвалил. К тому же вам надо поспать.
— Высплюсь после вашего возвращения. Не весь же день уйдет на визит к врачу.
Возможность оставить Натана дома оказалась непреодолимым искушением.
Как, впрочем, и сама Кэрри.
На прием удалось попасть лишь спустя два часа. Сидя перед дверью кабинета, Гаррисон успел пересчитать всех уток на обоях, скормить Мэтью единственную бутылочку с детским питанием, которую им положила Кэрри, и дважды перепеленать ребенка. В нем поднимался праведный гнев.
Так дела не делаются! Они назначены на половину десятого, а впереди еще целая толпа детишек. Что за отношение к пациентам — заставлять их часами сидеть в окружении больных детей, заражающих друг друга?
Гаррисон обиделся до глубины души. Его время имеет не меньшую ценность, чем время врача. Вот уж кто позарез нуждается в Ротвелловских «Советах по организации рабочего времени» — медики! Он пошел жаловаться в регистратуру, но ему ответили, что остальные дети тоже записаны на прием.
— Но почему все на одно время? — возмутился Гаррисон. — У вас что — нет расписания?
С треском захлопнувшееся окошко регистратуры дало понять, что разговор закончен.
Только после полудня дядя и племянник вышли из поликлиники. Бедная Кэрри! Небось валится с ног от усталости.
Из квартиры доносилась знакомая музыка из телефильма «Улица Сезам». Войдя, Гаррисон увидел Натана, сидящего на полу среди разбросанных резиновых игрушек.
— Больсая птица! — произнес мальчуган, ткнув пальчиком в сторону телевизора.
— Да, большая, — согласился Гаррисон, не понимая, что занятного находит его племянник в неуклюжем желтом страусе.
Бросив сумку с пеленками на пол, Гаррисон огляделся. Где же Кэрри? Он заволновался.
— Натан, где Кэрри?
Малыш ткнул пальчиком в сторону тахты:
— Кэви бай-бай.
Войдя с Мэтью на руках в гостиную, Гаррисон увидел спящую мертвым сном Кэрри.
Гаррисона охватили странные чувства, совершенно ему несвойственные. Прежде всего — чувство вины. Она потратила уйму времени, помогая ему. А уж он-то знает цену времени. Натан подбежал к Кэрри и погладил ее по голове.
— Больсая птица пьивет — пьивет.
Молодая женщина очнулась ото сна.
— «Улица Сезам» закончилась? Значит, пора приниматься за ленч. — Она приподнялась и увидела Гаррисона. — Давно вы здесь?
— Несколько минут.
Гаррисон положил спящего Мэтью в манеж.
— Что ж вы меня сразу не разбудили? Что с Мэтью?
— Да обычная простуда. Если через пару дней не станет лучше, велено привезти его снова. — Вслед за Кэрри и Натаном он прошел в кухню. — Но главное, пришлось ждать два часа. Два часа! И я был далеко не единственный.
Пока он возмущенно рассказывал о волоките в поликлинике, Кэрри надела на Натана фартук, открыла банку обожаемых мальчиком макарон и поставила разогревать в микроволновую печь. Гаррисон все стоял в дверном проеме. Но тут его осенило: ведь это ему следует готовить Натану завтрак! Но у Кэрри все получалось так быстро и хорошо…
— Гави!
Гаррисон обернулся к Натану. Мальчик, восседая на высоком стульчике, радостно улыбался дяде.
— Привет!
Не в силах противостоять этому радушию, Гаррисон расплылся в ответной улыбке. И омерзительное утро у детского врача перестало казаться таким уж омерзительным.
И почему улыбка ребенка оказывает такое магическое действие?..
Кэрри поставила перед Натаном тарелку с макаронами, и он заверещал от удовольствия. Мальчик схватил рукой несколько макаронин и запихнул в рот.
— Натан! — мягко попеняла мальчику Кэрри. — Ешь ложкой.
— Доской! — повторил он, покорно потыкал ею в горку макарон, но затем снова сгреб их пальцами.
Кэрри и Гаррисон покатились со смеху.
Кэрри налила в чашечку апельсинового сока и подала Натану. Тот жадно набросился на сок, уронив ложку на пол.
— С такими манерами, Натан, тебе не будет везти в бизнесе, — назидательно сказал Гаррисон.
— И с девочками тоже, — добавила Кэрри, делая какие-то пометки в составленном ею расписании.
Расписание! Чувство вины с новой силой нахлынуло на Гаррисона.
Она занимается еще и этим. Для него.
— Послушайте, Кэрри, вы ведь наверняка валитесь с ног от усталости, а я стою тут и спокойненько наблюдаю.
— Все в порядке, Гарри. Мы с Натаном очень хорошо провели утро. Правда, Натан?
Услышав свое имя, малыш поднял голову, демонстрируя перемазанное апельсиновым соком личико. Гаррисон смочил бумажное полотенце и вытер племянника.
— А вот тут записано все, что мы с ним делали. — Кэрри протянула лист бумаги. — Еще я составила несколько вариантов распределения времени в зависимости от числа и возраста детей. Я учла и занятость родителей. — Она вручила Гаррисону целую стопку листков. — Пришлось воспользоваться вашим принтером.
— Прекрасно, — отозвался Гаррисон, внимательно вчитываясь в ее утренние записи. — И вы помимо всего прочего успели постирать детское белье?
— С помощью Натана, — кивнула Кэрри.
Натан тем временем залил макароны апельсиновым соком.
— Натан — больсой мальчик, — сообщил он.
Гаррисон рассердился. Не обращая внимания на чарующую улыбку племянника, он отобрал у него тарелку и чашку.
Натан заревел во весь голос. Спохватившись, Гаррисон поставил отобранное на прежнее место. Натан немедленно схватил горсть пропитавшихся соком макарон.