Бесчастная участь нечисти
Шрифт:
Да, отчаянный Хэм собрался произнести заветное стихотворение перед старинной вещью. А где ее взять? Конечно, в антикварной лавке армянина. И вот он уже горячо убеждает нового знакомца (старшего сына Ворона, которого зовут Владимиром), что ему срочно-срочно нужна вещь начала восемнадцатого века, чтобы выманить зло и покарать его. Владимир сомневается, но Хэм насточив и говорит, что на всякий случай, которого, уж конечно, не случится, у них есть Даша, а у Даши есть бабушка и Кондратьевна. Хэма при этом нисколько не смущает, что две старухи, которые уже один раз спасли его от смертельной опасности, будут вынуждены помогать ему вновь. Хэм уверен в себе и своих силах.
И
Черны, как уголья, глаза,
Блестят, как зеркало, власа.
Себя являет при свечах,
Егда двенадцать на часах.
Подобная луне точь-в-точь
Империи заморской дочь.
Сначала ничего не происходит. Потом длинные черные тени начинает прорастать из ветвей подсвечника и образовывают, наконец, подобие свечей. На концах свечей вспыхивает яркой горячее пламя и Хэм вспоминает. Вспоминает свое далекое детство в африканской саване, в семье диких псов. И степной пожар – страшный пожар, который гонит и губит зверей, птиц и гадов, от которого он бежит вместе с матерью и братьями, бежит, высунув язык и скуля от страха, а языки пламени несутся по пятам, уже настигают, уже подпаливаю хвост… Истрах, немыслимый, необоримый страх охватывает Хэма. Хочется сжаться в комок и забиться в безопасный угол, но угла такого нет, а есть только огонь, безжалостный и смертельно опасный… Черный огонь окружает Хэма и смыкается вокруг него.
Владимир вышел из подсобки, услышав странную возню в зале и поскуливание. Под столиком эпохи ар-деко лежал крупный рыжий пес, бородатой мордой напоминавший терьера.
Владимир вздохнул, погладил песью морду и повел его к своей неновой Шкоде.
– Ну, что, друг, – сказал он, – поехали к твоей девушке. Будем надеяться, что она тебе и такому рада.
27. Семен Семенович показывает себя
В это же самое воскресное утро в квартире у Кондратьевны произошло забавное событие.
Трехцветная кошка лежала в оборудованном маленьким тюфячком, сделанным из старой подушки и плетеного коврика, углу и кормила своих пятерых детей. Котята постепенно отвалились, сытые, один за другим, и кошка задремала.
Разбудило ее громкое чириканье. Кошка с любопытством открыла глаза и увидела среди своих малышей маленького наглого воробьишку. Откуда он взялся в закрытой комнате. Влетел в окно? Вряд ли. Кондратьевна не любила сквозняков, уважала тепло, и окно в холодную погоду открывала редко. Кошка принюхалась: от воробьишки пахло кошачьим духом, а еще вернее – духом Семена Семеныча.
«Так, – подумала трехцветная кошка, – этого еще не хватало!» И грозным мявком призвала сына к порядку. Воробьишка встряхнулся, перекувырнулся и обратился в котенка. Мать тут же, во имя торжества справедливости и ради чистоты, прижала его лапой и принялась намывать. Котенок сперва обиженно запищал, потом смолк, а потом принялся раздуваться. Минута – и разозленная мать обнаружила рядом с собой недавно рожденного, но от того не менее крупного, толстолапого тигренка.
Кошка для порядку двинула лапой по носу озорнику и задумалась. А ну как он сейчас еще вздумает обернуться в слоненка и провалится сквозь крепкий, но не предназначенный для таких испытаний пол Кондратьевны прямо в соседскую квартиру.
– А ну, хорош баловать, Семен Семеныч! – в комнату вошла старушка с вязаньем в руках. – И вот под боком снова лежит знакомый теплый комочек.
Трехцветная кошка и Кондратьевна переглянулись. Им все было ясно. А если что-то неясно тебе, любезный читатель, то, так и быть, я объясню. Раз в семь поколений в кошачьем племени рождается кот или кошка с семью жизнями. Вообще-то у каждого кошачьего, вопреки известной поговорке, жизнь всего одна, но этот особенный зверь не таков. Жизней у него семь, и каждая из этих жизней принадлежит особому существу.
Птице в знак его вездесущности.
Тигру в знак его красоты.
Слону в знак его силы.
Обезьяне в знак его ловкости.
Змею в знак его мудрости.
Рыбе в знак его изменчивости.
И собственно коту (или кошке).
Вот наш Семен Семеныч и был эти особенным котом. Котом о семи жизнях.
28.Хэм опять спешит домой
Мир из окна машины совсем не таков, как мир с улицы. Сочные, яркие, полные информации запахи сюда едва доносятся. Приходится воспринимать мир глазами, но и тут, с высоты сидения, мир предстает совсем другим. Хэму трудно. Еще трудно Хэму потому, что он в машине с малознакомым, хотя и приятно пахнущим своим братом оборотнем человеком. А еще Хэму кажется, что он что-то потерял. Наверное, Хэм потерял хозяина. От горечи утраты пес начинает скулить и тот, кто сидит за рулем, мягким голосом говорит:
– Потерпи, потерпи. Скоро будем дома.
Пес понимает так: дома, это значит с хозяином, и успокаивается. Успокаивается настолько, насколько может, потому что мысль, что он что-то потерял, тревожит и жжется.
А за окном мелькают дома, столбы, машины, люди. Сколько же в этом городе машин и людей!
Вот какой-то джип врезался в микроавтобус. Перед местом аварии установлен яркий треугольник, солнце отражается от его блестящей поверхности.
Вон мальчишки на углу катят на велосипедах. А вон, за углом, футбольное поле, и другие мальчишки гоняют мяч. Еще вчера падал снег и в углах поля видны сметенные в кучи бурые его остатки, но сегодня светит яркое солнце и он, Хэм, с радостью бы побегал за палкой, если бы ее бросил хозяин. Хозяина пес помнит хорошо – это веселый мальчишка. Еще пес помнит его бабушку, с которой, правду сказать, особо не побегаешь – уж больно строга. А еще пес помнит человека, который был теплым, как солнечный свет, и таким же ласковым. Но вот лица это человека пес не видит. Кто он, этот родной человек? Не его ли ему так не хватает? Хэм поджимает лапы и ложится на сидение, уткнув бородатую голову в лапы: ему больше не хочется смотреть на яркий мир за окном, от этого становится еще хуже, так пронзительно грустно, что хочется выть. Но Хэм – воспитанный пес и выть в чужой машине при малознакомом мужчине не будет – стыдно.