Бешеная армия. Облик футбольного насилия
Шрифт:
Вместо этого, как и многие бывшие «хулиганы», я стал заинтересованным наблюдателем. Начал приглядываться к тому, кто и чем занимается. А еще я начал задавать себе вопросы — как и почему? Конечно, в этом плане мне существенно помогла служба в армии. По всей стране у меня были знакомые, большинство которых знало о хулиганстве не понаслышке. А когда тебя посылают на четыре месяца куда-нибудь вроде Фолклендских островов, то делать там особенно нечего — можно только пить и вспоминать.
В 1994 году, когда я ушел из армии, драки на стадионах в целом воспринимались как явление прошлого. События на шеффилдском стадионе «Хиллсборо» стали катализатором этих перемен, и в итоге мы получили совершенно иной футбол — полностью оборудованные креслами стадионы и корпоративное финансирование. На автозаправочных станциях фанатов теперь
Любой человек, кто был футбольным фанатом, скажет вам, что это полная чушь. Когда появлялась возможность, я ходил на матчи и могу сказать, что взрывов ненависти там хватало. Но если раньше мне нравились напряженная атмосфера конфронтации и ощущение тревоги, сопровождавшее тебя на протяжении всего выезда, то теперь меня от всего этого стало тошнить. Я наблюдал за тем, как полиция превращается в некое подобие армии, только без оружия, и понимал, что футбол достоин лучшего, чем все это. Он и так показывает, что может обойтись без такого количества полицейских, что нет особой нужды в принудительном разделении фанатов, что в день игры можно зайти в паб и что болельщики команды-противника способны тебя приветствовать, а не избивать только лишь потому, что ты болеешь за другую команду.
Я это понял еще тогда, в 1994-м, но никто и не думал палец о палец ударить, чтобы стало именно так, а не иначе. Поэтому в один солнечный бристольский день и родилась идея создания книги «Мы идем» в качестве попытки написать не только о том, что мы вкладываем в понятие «хулиган», но и что нужно сделать, чтобы помешать вовлечению массы людей в это явление. Все остальное, как говорится, — история.
Глава 1 ПОЧЕМУ?
Это, конечно, некорректный вопрос. Надо спрашивать не «Почему люди устраивают беспорядки на стадионах?», а «Почему они могут их устраивать?». Если со времени первого зарегистрированного инцидента на стадионе прошло больше века, если еще тридцать лет назад статьи о футбольном насилии попадали на первые полосы газет, то почему так мало было сделано, чтобы остановить хулиганов? Это серьезный вопрос, и мы к нему еще вернемся.
Начнем лучше с вопроса о причинах того, почему люди приходят на стадионы и устраивают беспорядки, так как за последние четыре года он задавался мне намного чаще, чем все остальные. Что ж, ответить на него можно, хотя и чертовски сложно — в первую очередь потому, что спрашивающие абсолютно уверены: речь идет лишь о нескольких парнях, что с криками носятся друг за другом и раздают пинки направо и налево. Конечно, все намного сложнее, и, если вы попытаетесь ответить на этот вопрос, обобщения в таком случае будет не избежать. То есть, когда на стадионе собираются двадцать тысяч человек, среди них всегда найдутся двое, которые не согласятся с решением арбитра, но только почему отдельно взятому человеку приходит в голову, что выбежать на поле и напасть на бокового судью — хорошая мысль? И почему люди срываются с места, едут в другой город с флагом своего клуба и ищут себе неприятностей? И как вам объяснить, не прибегая к личной встрече, такое поведение?
Прежде чем мы займемся всеми этими проблемами, необходимо задать еще один вопрос — что такое футбольное хулиганство? Точнее — кто такой футбольный хулиган?
Для некоторых хулиган вполне может представляться чем-нибудь простым и безобидным — мальчишкой в футболке, который идет по улице и распевает песни. Для других это будет парень, который бросает дымовую шашку в раскрытое окно. Восприятие хулиганства как явления каждым конкретным человеком формируется либо личным опытом, либо прессой. Надо сказать, что для многих людей, не интересующихся футболом и не имеющих личного опыта в этой области, образ бритоголового фашиствующего отморозка так тесно связан с понятием «футбольный фанат», что они практически неразделимы. Это очень печально, причем обидно не только за саму игру, но и за всех нормальных, законопослушных болельщиков в этой стране.
Что же касается тех, кто не понаслышке знает о жестокости хулиганов — и не важно, увлекаются эти люди футболом или нет, — то в их глазах данная проблема насилия даже слишком реальна. Любой, кто сталкивался с бегущей толпой, знает, как она может напугать, но если вы к этому не готовы, то вполне можете испытать настоящий ужас. Недавно я познакомился с человеком, который рассказал мне об одном инциденте, участником которого он стал несколько лет назад. По понятным причинам он пожелал остаться неизвестным, и даже недолгого разговора с ним мне хватило, чтобы осознать, насколько сильно на него повлияло происшедшее. Самое ужасное, что он совершенно безразличен к футболу.
Весь тот день я провел в Лондоне на совещании. Вечером клиент пригласил меня на ужин, и я выпил слишком много вина, чтобы садиться за руль, и потому решил поехать домой на поезде. Было поздно, около половины одиннадцатого, я сидел в вагоне один и ждал, когда поезд отправится, когда зашли они. Их было человек наверное, пятнадцать, всем лет по двадцать или чуть больше, и хотя на них не было никаких клубных шарфов, даже я сразу понял, что это футбольные фанаты. Потом в вагон зашло еще несколько человек, среди которых был паренек в футболке, лет четырнадцати. Когда поезд тронулся, они начали распевать песни — при этом никакой агрессии, разве что слова были несколько грубоваты Через несколько минут один из них подошел к тому пареньку и стал его вроде бы утешать. Скорее всего, это был болельщик соперника. Паренек встал и хотел было уйти, но его толкнули, отшвырнув обратно на сиденье — это было уже совсем грубо. Затем один из тех фанатов ударил его, и он начал плакать. Какой-то мужчина попросил, чтобы они оставили паренька в покое. И они действительно отстали, перекинувшись на того мужчину. В итоге он получил по лицу, в то время как остальные смеялись, глядя на это.
Далее они принялись оскорблять всех подряд, а то, что они говорили женщинам, и вовсе не поддается описанию. Да, я на все это глядел, но не сделал ничего, чтобы остановить их, и, когда они вышли, почувствовал себя не только смущенным, но и совершенно униженным. Взгляды, которые бросали на меня женщины в поезде, были полны презрения. Из вагона я вылетел пулей,
Я ненавижу запугивание, а это было именно запугивание. И хотя прошло уже много времени, мне до сих пор стыдно, что я не попытался их остановить. Эта история заставила меня заглянуть себе в душу, причем пристальным, тяжелым взглядом — это точно. Я уверен что теперь не смог бы спокойно сидеть и просто наблюдать за происходящим.
Если это для них и есть футбол, то пусть они им подавятся. Теперь я не могу следить за игрой, не вспоминая тот вечер.
Этот случай прекрасно иллюстрирует, как хулиганство отражается в общественном сознании. Те парни, что все это учинили, наверняка забыли о случившемся, как только вышли на платформу, а вот для пассажиров это происшествие могло оставить самый ужасный след, способный навсегда определить их мнение о футбольных фанатах.
Но надо признать, что подобные инциденты с участием футбольных хулиганов происходят все реже и реже. Одна из причин наметившегося спада состоит в том, что хулиганство стало «игрой» со своими особыми правилами или определенным кодексом чести. Хулиганы стараются избегать подобных столкновений с обыкновенными людьми, их интересуют только стычки друг с другом, поскольку репутацию невозможно завоевать, задирая простых людей и мирных болельщиков.
Но так было не всегда. В 1960-х, 1970-х и даже в начале 1980-х главной задачей фанатов на выезде было привести в ужас местное население. Пронестись в день матча по главной улице, круша все подряд и разбивая витрины, было обычным делом для многих мобов. Я хорошо помню, как в начале 1970-х все газеты наперебой кричали о том, как группа фанатов «Челси» схватила коляску с ребенком, стоявшую у магазина, и понеслась с ней по улице. Теперь главной целью является не местное население в целом, а конкретные фанатские группировки противника, так что зверь под названием «хулиганство» теперь обособился и залег в нору. Естественно, каждый член группировки сегодня иначе воспринимает свою роль в ней. Например, как уже было сказано, я мог участвовать в беспорядках на стадионах, но никогда не считал себя хулиганом. В моем понимании ими были те, кто искал повода подраться, кто рыскал по улицам в поисках фанатов противника и кто швырялся в нас чем попало, выглядывая из дверей паба. Но в том-то все и дело, что для местных жителей, глядевших сквозь тюлевую занавеску, как я несусь по их улице, я был именно таким хулиганом.