Бешенство
Шрифт:
— Госпожа Нолан.
— С чего вдруг ей вызывать полицию, если нужна неотложка?
Детектив Альпрен указал на пустой кабинет напротив.
— Пойдемте туда, — предложил он.
Тоби в недоумении последовала за ним. Альпрен закрыл дверь.
— Как давно больна ваша мать? — осведомился он.
— Вы имеете в виду Альцгеймер?
— Я имею в виду нынешнее заболевание. Из-за которого она попала сюда.
Тоби покачала головой.
— Я пока даже не знаю, что с ней…
— У нее были другие хронические заболевания, помимо Альцгеймера?
— А
— Насколько я понимаю, ваша мать была больна всю последнюю неделю. Постоянная сонливость. Тошнота.
— Она выглядела немного уставшей. Я полагала, что это вирус. Какое-то желудочно-кишечное расстройство…
— Вирус, доктор Харпер? А вот мисс Нолан думает иначе.
Тоби уставилась на него, не понимая, о чем он говорит.
— Что вам сказала Джейн? Вы говорили, она вам звонила…
— Да.
— Я бы хотела с ней поговорить. Где она?
Он пропустил ее вопрос мимо ушей.
— Госпожа Нолан упоминала некоторые травмы. Она сказала, что ваша мать жаловалась на ожоги рук.
— Они давным-давно зажили. Я рассказывала Джейн, как это произошло.
— А синяки на бедре? Они откуда взялись?
— Какие синяки? Я не знаю ни про какие синяки.
— По словам госпожи Нолан, она спрашивала вас об этом два дня назад. И вы не смогли объяснить.
— Что?
— Так вы можете объяснить происхождение этих синяков?
— Я хочу знать, какого дьявола она говорит подобные вещи, — возмутилась Тоби. — Где она?
Альпрен немного помолчал, разглядывая Тоби. Затем покачал головой.
— При данных обстоятельствах, доктор Харпер, — проговорил он, — госпоже Нолан не хотелось бы с вами общаться.
После компьютерной томографии Элен определили в отделение интенсивной терапии, а Тоби разрешили навестить ее. Первое, что она сделала, — откинула простыни и принялась искать синяки. Они действительно были — четыре пятнышка неправильной формы на внешней стороне левого бедра. Тоби недоверчиво смотрела на них, мысленно коря себя за слепоту. Когда и как они появились? Неужели Элен сама ударилась? Или это следы от чьей-то руки, неоднократно щипавшей тонкую кожу? Она набросила одеяло маме на ноги и некоторое время стояла, в немой ярости сжимая боковые поручни кровати, пытаясь не дать гневу затуманить рассудок. Но не могла отделаться от мысли: «Если это дело рук Джейн, я убью ее».
В окошко постучали, и вошла Вики. Ничего не говоря, она встала напротив Тоби.
— Она в коме, — пояснила Тоби. — Только что сделали томографию. Похоже, у нее обширное интрацеребральное кровоизлияние. Его невозможно дренировать. Нам остается лишь наблюдать. И ждать.
Вики продолжала молчать.
— Просто какое-то безумие с самого утра, — пожаловалась Тоби. — Эти синяки у мамы на ноге. Джейн заявляет полиции, что это моя работа. Дает им понять, что…
— Да, она мне сообщила.
Тоби недоуменно уставилась на сестру, поразившись ее холодному тону.
— Вики…
— На прошлой неделе я говорила тебе, что мама
— Я думала, это вирус…
— Ты ведь так и не водила ее к врачу, правда? — Вики смотрела на Тоби так, словно разглядывала некое невиданное существо. — Я тебе не говорила, но Джейн звонила мне вчера. Она просила ничего тебе не говорить. Но она была встревожена.
— Что она сказала? Вики, что она сказала?
— Она сказала… — Вики судорожно вздохнула. — Она сказала, что обеспокоена происходящим. Когда она только устроилась на работу, она заметила синяки на маминых руках, словно ее грубо схватили и встряхнули. Эти синяки сошли, но на этой неделе появились новые, на бедре. Ты их видела?
— Ну, это ведь Джейн купает ее каждый день…
— Значит, ты их не видела? И даже не знала о них?
— Она меня о них не спрашивала!
— А об ожогах? Об ожогах у мамы на руках?
— Это же было давно! Мама схватила горячее блюдо, которое я вытащила из духовки.
— То есть ожог был?
— Это случайность! Брайан видел, как все это произошло.
— Хочешь сказать, это он виноват?
— Нет. Нет, я не хочу это сказать.
— Тогда кто виноват, Тоби?
Стоя над телом спящей матери, сестры испытующе глядели друг на друга.
— Я твоя сестра, — сказала Тоби. — Ты меня знаешь. Как ты можешь верить совершенно незнакомому человеку?
— Не знаю. — Вики нервно поправила волосы. — Я не знаю, чему верить. Просто хочу, чтобы ты мне рассказала, что на самом деле произошло. Я знаю, с мамой трудно иметь дело. Иногда она хуже ребенка, и нелегко…
— Что ты-то знаешь об этом? Ты никогда не предлагала помощи.
— У меня семья.
— Мама — это тоже твоя семья. Похоже, твой муж и детки не в состоянии это понять.
Вики вздернула подбородок.
— Ты снова запела старую песню о том, кто виноват. Кто больше страдает, кого нужно считать святой. Святая Тоби.
— Не смей!
— Так когда ты все-таки вышла из себя? Когда сломалась и начала ее бить?
Тоби отпрянула — она была настолько потрясена, что лишилась дара речи, настолько разозлилась, что даже не поверила своим ушам. Губы Вики дрожали, глаза наполнились слезами:
— О Боже, я не хотела…
Тоби развернулась и вышла из бокса. Она, не останавливаясь, выбралась из здания и села в машину.
Первый визит она решила нанести Джейн Нолан. Заглянув в записную книжку, лежавшую в сумочке, Тоби отыскала ее адрес. Бруклайн, к востоку от больницы Спрингер.
Проехав восемь километров, Тоби оказалась у нужного здания — двухквартирного дома под зеленой крышей, находившегося на голой, без единого деревца улице. На крыльце стояло несколько вазонов с засохшей, потрескавшейся землей и несколькими чахлыми стебельками. Плотно зашторенные окна не позволяли заглянуть внутрь.
Тоби позвонила в дверь. Никто не ответил. Она постучала, потом начала колотить в дверь. «Открой, черт возьми! Объясни, зачем ты со мной так поступаешь!»