Бешенство
Шрифт:
— Сама ровняй, — он швырнул ей лопату. — С меня хватит.
Она взяла лопату и несколько секунд пристально смотрела на Валленберга.
— Я тоже думаю, что с тебя хватит, — наконец процедила она. — И теперь ты увяз в этом так же, как мы с Ричардом.
Она поставила ногу на лопату и приготовилась бросить еще земли.
— А вот и Ярборо, — сказал Ричард.
Валленберг обернулся и увидел свет приближающихся фар. Черный «Линкольн» Ярборо вперевалку проехал по ухабистой дороге и притормозил у забора. Открылась и снова захлопнулась водительская дверь.
Вспыхнул
Прищурившись, он вглядывался в силуэты, внезапно возникшие в ослепительных лучах. «Это не Ярборо, — подумал он. — Кто же это?»
К нему приближались двое мужчин.
Свежий воздух хлынул в ее легкие, холодный и обжигающий. Она жадно втянула его раз, другой, третий, заходясь хриплым кашлем после каждого вдоха. Что-то прижали к ее лицу, она попыталась увернуться, отбиваясь от рук, сжимавших ее голову. Она слышала голоса, их было слишком много, и все они говорили одновременно.
— Продолжайте подачу кислорода!
— Она отбивается…
— Эй, придержите ее! Не могу поставить капельницу.
Она извивалась и царапалась вслепую. Где-то вдалеке был виден свет, и она пыталась пробиться к нему сквозь тьму, добраться до него, пока он не исчез. Но руки не слушались Тоби, что-то придавило их. Воздух, который она вдыхала, запах резиной.
— Тоби, перестань драться!
Она почувствовала, как чья-то рука схватила ее, словно в попытке выдернуть из тьмы.
Внезапно черная пелена перед глазами расступилась, и ей в лицо ринулся поток света. Тоби увидела обращенные к ней лица. Увидела другие огни, синие и красные, бегущие хороводом. «Как красиво, — подумала она. — Эти цвета… такие красивые». Из ночной тьмы раздались хрипы и шорохи. Полицейские рации.
— Док, подойдите-ка и взгляните на это, — предложил один из полицейских.
Дворак не ответил. Его взгляд был прикован к пляшущим на неровной дороге огонькам задних фар «скорой помощи», увозившей
Тоби в больницу Спрингер. Не нужно оставлять ее одну сегодня, решил он. Я должен быть с ней, я хочу быть с ней. И хочу с ней остаться.
Он повернулся к полицейскому и понял, что ноги не слушаются и его попросту трясет. Эта ночь обернулась сумасшедшим калейдоскопом. Все эти машины, мигалки. А за забором уже собрались зеваки — непременный атрибут места преступления; однако эта толпа была постарше. Обитатели Казаркина Холма, заслышав сирены, с любопытством выбрались на улицу в своих домашних халатах. Они стояли торжественным строем, сквозь сетку забора глядя в котлован, где лежали два откопанных мертвых тела.
— Наверху вас ждет детектив Шиэн, — снова заговорил полицейский. — Только он решился до него дотронуться.
— Дотронуться до кого?
— До тела.
— Еще одно?
— Боюсь, что да.
Следом за полицейским Дворак, то и дело оступаясь, полез из котлована вверх, к забору.
— Оно
— Какой машины?
— В «Линкольне» доктора Ярборо. Мы следовали за ним от Ховарта. Похоже, он торопился добавить его к захоронению. Вот уж чего мы никак не ожидали увидеть у него в багажнике.
Пройдя мимо престарелых зевак, они приблизились к машине Ярборо, стоявшей у забора. Детектив Шиэн остановился возле открытого багажника.
— Нынче у нас сплошные троицы, — заметил он.
Дворак покачал головой.
— На сегодня с меня, пожалуй, хватит.
— Вы себя хорошо чувствуете, док?
Дворак помолчал, прикидывая, что за ночь ему предстоит. Сколько часов пройдет, прежде чем он доберется до Тоби. С этой отсрочкой нельзя было ничего поделать, ему придется закончить работу.
Он вытащил из кармана латексные перчатки.
— Давайте к делу, — сказал он и заглянул в багажник.
Шиэн направил фонарик на лицо трупа.
Несколько мгновений Дворак не мог проронить ни слова. Он стоял, глядя на девичье лицо, на синяк, портивший нежную кожу, на серые глаза, открытые и пустые. Когда-то в них была душа, и он видел ее яркий свет. «Где ты теперь? — думал он. — Надеюсь, там хорошо. Тепло, уютно и безопасно».
Он протянул руку и осторожно закрыл глаза Молли Пикер.
Смех медсестер в коридоре прервал беспокойный сон Дворака. Он открыл глаза и увидел, что в окно льется дневной свет. Он сидит на стуле возле больничной кровати Тоби. Она все еще спала, дыхание было ровным и спокойным, щеки раскраснелись. Прошлым вечером грязь с ее лица смыли, но в волосах все еще поблескивал песок.
Дэниел встал и потянулся, пытаясь размять затекшую шею. Наконец-то солнечный денек, подумал он, глядя в окно. Лишь крохотное облачко сиротливо плыло по небу.
Голос у него за спиной пробормотал:
— Я пережила самый жуткий кошмар в своей жизни.
Обернувшись, он поймал взгляд Тоби. Она протянула руку. Дворак с нежностью взял ее и подсел к кровати.
— Но ведь это был не сон, правда? — спросила она.
— Нет. К сожалению, реальнее некуда.
Она лежала некоторое время молча, нахмурившись, словно пытаясь собрать воедино осколки воспоминаний.
— Мы нашли их медицинские карты, — сообщил Дворак.
Она вопросительно взглянула на него.
— Там сведения обо всех пересадках. Семьдесят девять папок хранилось в подвале Ховарта. Имена пациентов, протоколы операций, данные последующего сканирования.
— Они собирали эту информацию?
Дворак кивнул.
— Да, чтобы потом задним числом объявить о своем успехе. На первый взгляд, судя по этим записям, пересадки имели неплохой эффект.
— Но были сопряжены с риском, — мягко добавила она.
— Да. В начале прошлого года Валленберг пересаживал клетки абортированных зародышей. Пятерым пациентам пересадили ткань из одного и того же источника. Все они заразились одновременно. Первые симптомы появились у одного из них только через год.