Бешеный Лис
Шрифт:
– Это как?
– Запоминай: «Господин сотник, дозволь представиться: старший стрелок первого десятка „Младшей стражи“ Петр» или Ростислав. Запомнил?
– Запомнил. А зачем – господин?
– Для уважения. И насчет слова «слушаюсь» объясни.
– Ага… То есть слушаюсь!
– Совсем хорошо! После обеда скажешь старшим стрелкам, чтобы распределили людей по саням – править посменно. Первой пятерке – первые трое саней, остальные – второй.
– А которая пятерка первая? – Въедливость Демки уже начала доставать, но приходилось терпеть.
– Сам решишь. Когда будешь об этом говорить старшим стрелкам, то что
– Не знаю…
– Одежонка-то у ребят…
– Ага! – сообразил Демка. – У нас же тюк с одеждой там был. И сапоги.
– Давай командуй. А когда поедем, подсядь ко мне в сани, поговорим, как ночью стражу выставлять.
– Слушаюсь!
Демка с озабоченным видом направился к саням, а Мишка развернулся к деду всем корпусом, встал «во фрунт» и отчеканил:
– Господин сотник, разреши получить замечания!
– Разреша… Тьфу! Игрушки тебе все! Господина какого-то выдумал… Кхе! Господин сотник… Господин сотник. А что? И господин! А врал зачем? Я тебе пенял за Кузьку?
– Нет, но они должны думать, что пенял. А как вообще? Правильно я начал?
– Кхе! Сойдет для начала. – Похоже, дед остался доволен увиденным. – А чего сам десятником не назвался?
– Будет же и второй десяток, и третий. Сам обещал, что люди будут.
– Ну-ну… Вон Кузька идет, что ему скажешь?
Вид у Кузьки был одновременно обиженный и несчастный. Под левым глазом набухал синевой роскошный синяк – последствие соприкосновения с торцом оглобли.
– Деда! – начал он плачущим голосом. – А чего Минька…
– Пр-р-рекратить! – рявкнул дед. – Морду утереть, пояс подтянуть! Ты ратник или баба?
Кузька опешил:
– Какой ратник?
– А-а! Так ты не в «Младшей страже»? Ну тогда гуляй, внучек.
– Не, я тоже… – Кузька растерянно оглянулся на Мишку, потом снова уставился на деда.
– Тогда чего скулишь? – Дед был строг и непреклонен.
– Так Демку в десятники… – уже не столь плаксивым голосом заговорил Кузька. – А я что, хуже?
– Михаилу спрашивай, он назначал.
Кузьма вопросительно глянул на Мишку.
– Ты не хуже, – тут же отозвался Мишка, – для тебя другое дело есть, не на десяток и не на два, а на всю «Младшую стражу», сколько б ни было. Ты ведь с кузнечным делом лучше Демки справляешься?
– Ну смотря с каким. Папаня сказывал, что у меня тонкая работа лучше выходит.
– Самострелы для всего десятка делать надо?
– Надо. Только я один…
– А кто сказал, что ты один? Ты этим делом командовать будешь. А самострелы каждый для себя под твоей командой делать станет. И ножи, и болты, и доспех подгонять. А еще надо кому-то следить, чтобы ратники все это в порядке содержали, и учить, как это правильно делать. Ратник Кузьма! С благословения господина сотника назначаю тебя оружейным мастером всей «Младшей стражи»! Десятком тебя постараюсь не обременять, но если народу соберется много, то придется и тебе покомандовать, так что ты присматривайся, как это у Демки выходит, чтобы его ошибок не повторять.
– Оружейным мастером? Так я же еще… – Лицо Кузьмы на глазах просветлело, впечатления не портил даже набухающий синяк.
– Научишься, отец поможет, я тоже, чем смогу, – ободрил Мишка.
– Тогда… Тогда ладно.
– Слушаюсь!
– Чего?
– Отвечать надо: «Слушаюсь».
– Ага… Слушаюсь.
Мишка дождался, пока Кузьма отойдет,
– Ну как?
– Оружейный мастер – это хорошо. Правильно придумал. А вот самострелы… Игрушки это все. Несерьезное оружие. Луки вам надо в руки брать.
– Волков я побил? На звук стрелять научился? Нет, деда, я понимаю: лучному бою нам учиться надо обязательно, но и от самострелов польза есть. Вот сейчас, случись что в дороге, мы самое меньшее троих ворогов положить сможем, а если еще и ножами, как в том переулке, то и больше. «Младшей страже» сила сразу нужна. А лучному бою учиться долго, и руки нужны не детские, как у нас сейчас. Ты не подумай, я не отлыниваю. Мы же и с самострелами учимся расстояние правильно определять, цель выискивать, на ветер и на движение упреждение делать. Это все и для лучного боя сгодится. Так что мы и с самострелами на лучников потихоньку учимся.
– То-то, что потихоньку. – Кажется, Мишкины доводы не очень убедили деда.
– Есть у меня еще одна задумка про самострелы, – продолжил Мишка, – только ты сразу не смейся. Обещал же выслушивать и обдумывать.
– Обещал, обещал. Давай уж, выкладывай.
– А если самострельному делу баб обучить?
– Кхе! Сдурел? Бабам оружие?
– Погоди, деда! Дай доскажу. От женщины или от девки никто ведь опасности не ждет. Смотри: мать, тетя Таня, Аня-младшая, Машка. Четыре выстрела. Если с близкого расстояния – любой доспех пробьет. Мало ли что, а четыре выстрела есть четыре выстрела, да еще неожиданных. А если всех баб и девок в селе обучить? Да они сотню воинов положат, оглянуться не успеешь. Ты представь себе: обложила Ратное вражья сила, идут на приступ. Мы баб на заборола ставим, а сами в седла и к воротам. Один раз стрельнули – сотня болтов полетела, другой раз – еще сотня. А может быть, и больше – сколько выучим. Ворог в смущение пришел, заколебался, тут ворота настежь – и сотня ратников вылетает, а с заборол все бьют… Так можно одной сотней полтысячи победить.
– Красно рассказываешь, заслушаться можно. Мне парней-то в обучение не загнать, а ты – баб!
– И не загоняй. Сначала можно только из тех семей, где мужики от воинского дела не отлынивают. Ну сам подумай: уйдете вы на войну, кто Ратное защитит? Я с десятком стрелков? А если хотя бы сотня самострелов будет, мы хрен кого к тыну подпустим.
– Раньше-то уходили, и ничего. – Голос деда стал уже не таким уверенным.
– Раньше у тебя десятка три новиков было. И выученных как следует. На них Ратное и оставалось. Да десятка полтора женщин из луков бить обучены, хоть с мужиками-лучниками им не сравниться, но тоже помощь. А тут – сотня, и сила выстрела от силы стрелка не зависит, у взрослого стрелка на полторы сотни шагов доспех пробивает, а то и на две! А если такая баба, как Алена, так ей такой тугой самострел сделать можно, что и троих зараз пробьет.
– Кхе! Мудрец… Как в голову-то пришло?
– Было в древности такое племя – амазонки. У них все женщины лучницами были. С этим племенем никто совладать не мог, даже Александр Македонский.
– Македонский… Он весь мир завоевал, а с бабами не совладал? Трепач ты, Михайла. Ладно, подумаем. Если мать согласится… Сначала – только своих. Потом посмотрим. Анна! Что там с кашей?
– Доходит, ложки готовьте!
Дед с Мишкой уже собрались идти к костру, как перед ними возникли Роська и Петька.