Бесконечная дорога к солнцу
Шрифт:
— Возможно, в следующий раз ты додумаешься спросить у владельца газет, нет ли с этим каких-то проблем.
Я прикусил щеку изнутри и удержал улыбку усилием воли.
— Прости. Не подумал. Ты против?
Он сощурился, оттолкнувшись от стола и поднявшись на ноги. Он был высоким, но пятидесятилетие сказывалось на нем, и его живот слегка округлился.
— Я ожидаю, что мою собственность вернут в таком же состоянии, в котором и позаимствовали.
— Нет проблем. Я всего лишь почитаю их и законспектирую для себя.
— Это как ты позаимствовал
Мне хотелось сказать, что я был всего лишь ребенком, но я знал, что не стоит это говорить. Если я буду возражать, Уолтер припомнит еще дюжину примеров моей безответственности. По его мнению, я был королем дурацких решений. И неважно, что большинство инцидентов произошло еще до того, как я достиг полового созревания.
— Я буду осторожен.
Выражение его лица говорило о том, что он в этом сомневается. В глазах Уолтера я ничего не мог сделать правильно. Хоть я и был вполне приличным и всесторонне развитым подростком, он все равно видел лишь повод для раздражения. Если я делал десять вещей правильно, он сосредотачивался на одной вещи, которую я сделал неправильно, и жаловался на это.
Мама подбадривала меня, а Уолтер гнобил. В таком порочном замкнутом круге я жил с тех пор, как они с мамой поженились.
Поскольку мое настроение основательно сдулось, я ел, не участвуя в разговоре. Мама несколько раз косилась в мою сторону, и ее глаза источали печаль. Уолтер разговаривал с Джейкобом о пробах в хоккейную команду и о школе, слушая, как мой брат трещит о выходе новой консольной игры, которая стала бы отличным ранним подарком на Рождество. Уолтер ни разу не спросил, как дела в университете.
Как бы я ни любил маму и брата, пребывание дома гасило мой обычно жизнерадостный и счастливый нрав. Я не мог найти в себе силы улыбаться и уставился в свою еду, гоняя ее по тарелке и считая минуты до тех пор, когда можно будет извиниться, взять нужные газеты и уехать.
— Джейк, ты поможешь мне прибраться на кухне, — объявила мама, когда завтрак закончился, и она стала собирать грязные тарелки со стола.
Джейкоб застонал.
— Джейку надо делать домашнюю работу, — заявил Уолтер. — Скайлар здесь. Он может помочь тебе.
— Скай — гость, — тон мамы был едким, и она выдержала взгляд Уолтера, выжидая, когда он возразит.
— Все нормально, мама. Я помогу. Я не против.
Джейкоб как можно быстрее смылся с выражением облегчения на лице. Как только он вернулся в комнату, музыка снова загремела сквозь стены. Готов поспорить на месячную зарплату, что он листал тот журнал и вовсе не занимался домашкой.
Уолтеру было плевать. Он извинился, зашел на кухню налить себе еще кофе и скрылся обратно в своем кабинете. Если я дома, он не желал в этом участвовать.
Когда мама попыталась извиниться, я отмахнулся от нее.
—
— Неправда.
— Забудь. Я не против помочь.
Я нашел бодрый плейлист на телефоне и положил его на стол, чтобы мы слушали музыку и убирались. Мое плохое настроение исчезло под песню Uptown Funk, и мы с мамой нашли ритм, пританцовывая и смеясь, задевая друг друга бедрами и подпевая, пока мыли посуду.
Одна песня перетекала в другую, и я смаковал эти редкие моменты с мамой, наблюдая, как она старается поспевать за мной. Ее щеки порозовели, улыбка была ослепительной.
Когда мы почти закончили, Уолтер промаршировал на кухню, жалуясь на адские вопли и требуя, чтобы я это выключил.
Прежде чем я успел парировать, мама послала меня в гараж на поиски газет, поцеловав в щеку и сказав, что любит меня. И снова Уолтер сумел убить мой настрой.
Я достал наушники из кармана и сунул в уши, врубив свои адские вопли, чтобы они смыли дурные энергии и вернули хорошее настроение.
Я тихонько подпевал Бритни Спирс, пока перебирал коробки и смотрел на даты, которые Уолтер подписал сбоку. Тут хранились газеты за много лет, и все они были организованы в типичной для него ОКР-ной манере (прим. ОКР — обсессивно-компульсивное расстройство личности, часто характеризуется чрезмерным стремлением к порядку).
Быстрый поиск с телефона сообщил мне, когда арестовали Моргана Аткинсона, и когда началось рассмотрение его дела в суде. Я сосредоточился на этих датах, сидя на холодном цементе, открывая одну коробку за другой, копаясь внутри и ища любые статьи с упоминанием Кингстонского Душителя.
В дни и недели после его ареста вышло несколько статей. Изначально его подозревали в убийстве четырех мужчин. Через несколько месяцев шумиха улеглась, и я не находил ничего с упоминанием его имени. Когда дело Моргана Аткинсона начало рассматриваться в суде, через девять с лишним месяцев после ареста, в СМИ снова поднялся ажиотаж.
К тому времени Моргана обвиняли в одиннадцати убийствах первой степени и нарекли его прозвищем Кингстонский Душитель. В те месяцы тишины между этими датами полиция собрала больше улик, выстроила дело и связала Моргана с несколькими нераскрытыми убийствами, произошедшими за последние годы.
Статья на передней полосе, напечатанная восемь месяцев назад, привлекла мое внимание. Маленькая черно-белая фотография изображала Моргана Аткинсона до ареста, обнимавшего одной рукой другого парня. Они сидели где-то на скамейке в парке. Было лето, поскольку деревья полностью распустились, а на фоне цвели клумбы. Ветер взъерошил их волосы. Их интимная связь была очевидна в том, как они прикасались и прильнули друг к другу.
Фотография была нечеткой, но улыбающимся лицом с аккуратной бородкой и более длинными волосами определенно был мой профессор истории. Подпись ниже гласила: Действительно ли подозреваемый серийный убийца Морган Аткинсон действовал в одиночку?