Бесконечная дорога к солнцу
Шрифт:
— Все нормально. Я уже проснулся. Что случилось?
— Ты по-прежнему планируешь прийти сегодня, чтобы просмотреть газеты?
Я застонал и потянулся, перекатившись на спину.
— О, точно. Да, приду. Я забыл.
— Почему бы тебе не прийти на поздний завтрак? Сможешь добраться сюда через час?
Я представил, в каком восторге будет Уолтер, если узнает, что я к ним присоединюсь.
— Нет, все нормально. Я не хочу вторгаться.
— Ты член семьи, Скайлар. Ты никуда не вторгаешься. Приходи на поздний завтрак. Я всегда готовлю слишком много
У меня на языке так и вертелся ответ о том, что Уолтер не захочет меня видеть, но я оставил эти мысли при себе. Она лишь будет защищать его и скажет, что я ошибаюсь. Мама годами старалась поддерживать между нами мир, побуждала нас подружиться и найти что-то общее. Не бывать этому.
— Ладно. Я приду.
— Хорошо.
Я повесил трубку и вытащил свою задницу из постели. В квартире было тихо. Прошлой ночью Хантер после работы уехал с какой-то пьяной девчонкой, которая наверняка пожалеет о желании перепихнуться с ним, как только протрезвеет. Мэверик ворчал об этом по дороге домой и гадал вслух, неужели Хантер никогда не выучит этот урок.
Мэверик все еще спал и не проснется до полудня. Воскресенье было ленивым днем в нашем доме. Обычно мы заказывали еду на вынос и делали домашнюю работу, а потом смотрели фильмы или сериалы, навязанные Хантером, поскольку мы с Мэвериком не были привередливыми.
Я сходил в душ, оделся, взял ключи и вышел на улицу.
Воздух был прохладным. Ветерок разносил легкий запах выхлопных газов и терпкий запах гниющей листвы. В воздухе также витали ароматы дрожжей и корицы из булочной, которая находилась в полквартала ниже по улице. От этого мой желудок заурчал.
Тучи казались тяжелыми и полными дождя, темнея на горизонте. Тротуар был мокрым, на нем оставались глубокие лужи. Я поехал к району, где жили мои родители, включив музыку и подпевая во весь голос — делая все возможное, чтобы прогнать те неспокойные ощущения, которые возникали всякий раз, когда мне приходилось видеться с Уолтером. Подъезжая к кварталу, где жили родители, мне пришлось повилять в трафике, проезжая мимо католической церкви, где только что закончилась месса, и прихожане десятками высыпали на улицы.
В итоге я свернул на другую улицу и въехал в тихий семейный район. Я притормозил, пока группа мальчиков убирала хоккейные сетки с дороги, где они устроили игру. Они помахали, пока я проезжал мимо. Их джерси свисали до колен и явно принадлежали их отцам или старшим братьям.
Через два дома от них две девочки прыгали на скакалках, и их хвостики подпрыгивали вместе с ним.
Дом моих родителей стоял почти в самом конце дороги. Я припарковался за машиной Уолтера и просто сидел. Пока двигатель работал на холостом ходу, я позволил Саре Бареллис напомнить мне, что я изумителен и должен просто быть храбрым. Я закрыл глаза и подпевал песне, покачиваясь под ее ритм и позволяя музыке на время унести меня в другое место перед тем, как мне придется вытерпеть завтрак с семьей.
Когда песня закончилась, и я уже достаточно долго тянул резину, я выключил двигатель и вышел.
Сухие листья шуршали под моими ногами, пока
Джейкоб был на одиннадцать лет моложе меня, но у меня сохранились нежные воспоминания о прохладных осенних деньках, когда мы вместе играли в опавших листьях. Лиственные бои. Собирание их в огромные кучки и прыгание в них. Джейкоб изобрел для нас более дюжины разных игр с листьями, и я соглашался на все.
В итоге, когда мы заканчивали, моей работой было собрать их граблями и уложить в мешки, а Джейкоб всегда пытался помочь, но сам того не осознавая только добавлял мне работы.
У входной двери я натянул на лицо улыбку и вошел без стука. Меня тут же обдало порывом теплого воздуха с запахом жарящегося бекона. Я сбросил обувь и пошел в сторону кухни, на ходу сообщая о своем приходе.
— Привет?
Стол в столовой был сервирован, и музыка просачивалась сквозь стены из комнаты моего брата в противоположной части дома. Мелодия была громкой и с басами. Я помедлил, пытаясь разобрать, кого он слушает, но это было какое-то эмо-дерьмо, которое ему нравилось, так что я не узнал исполнителя.
Я сунул голову в кухню и увидел свою маму за плитой — она раскладывала бекон по тарелкам, пока на другой конфорке стояла огромная сковородка с жарящимися яйцами. Уолтера нигде не было видно.
— Буу!
Мама подпрыгнула и резко развернулась, рассмеявшись, когда увидела меня.
— Привет, солнышко. Я не слышала, как ты вошел.
— Я же крикнул.
— Твой брат врубил музыку. Должно быть, я тебя не услышала.
Забавно, когда я жил в доме, Уолтер установил лимит громкости для моей музыки. Мне разрешалось включать ее громче уровня шепота только тогда, когда дом пустовал, или когда я надевал наушники.
— Помочь чем-нибудь? — я чмокнул маму в щеку и приобнял одной рукой, пока она трудилась.
— Можешь достать апельсиновый сок из холодильника и поставить на стол, если несложно. И хлебу пора отправиться в тостер.
— Нет проблем.
Кофе уже сварился, так что, позаботившись об апельсиновом соке и засунув первую партию хлеба в тостер, я налил себе кружку кофе.
— Как учеба? — спросила мама, слегка подвигая яйца на сковородке.
— Нормально. Много задают. Некоторые предмет мне нравятся. Другие... не очень. Они все разные, в этом вроде как и был смысл.
— Например?
— Нуу, — тост выпрыгнул, так что я поставил кружку с кофе и намазал кусочки хлеба маслом. — Мне нравится курс по истории. Древние цивилизации. Это вызывает у меня желание снова путешествовать. Курсы по писательскому мастерству и психологии тоже неплохие, но введение в графический дизайн оказалось ужасным. Ненавижу. Не думаю, что я создан для такого просиживания за компьютером. Курс по социологии скучный. Не знаю. Наверное, еще рано.
— На следующей неделе уже октябрь. Оглянуться не успеешь, как придет пора сдавать промежуточный экзамен в середине семестра.