Бесконечная дорога
Шрифт:
— Это очень благородно, отдать свою душу за брата, — прошипело чудовище Делиора Сантойи, когда Солл закончил. — Ты веришь в свой долг, и это почти умиляет. Тебе кажется, что ты многим обязан брату после того, как умерли ваши родители. Ни ты, ни он не хотели этого, но вмешался кто-то со стороны и навсегда изменил ваши жизни.
— Так и было, — кивнул Солл.
А вот Балериано чувствовал, как страх в его душе становится ядовитым, убивающим любую надежду. Он смотрел на спокойное, похожее на змею чудовище и понимал: она знает больше, чем Солл
Откуда-то ей известно все, та правда, которую Балериано давно считал похороненной.
— А вот мне сдается, что было совсем не так, — усмехнулась она. За темными губами мелькнули клыки. — Понимаешь ли, у меня есть одна знакомая, которая способна видеть через пространство и время. Она рассказала мне, что наряду с моим жертвоприношением тебя мучает и другой кошмар. В нем ты совсем мал, Солл Аншах, и живешь в родительском доме. Ты радуешься новому утру, солнечному свету, льющемуся через окно, но ты вдруг понимаешь, что за дверью твоей спальни очень тихо. Ты привык к тому, что твои родители встают намного раньше тебя, чаще всего тебя будит матушка, приглашая в новый день. Но на этот раз она не пришла, и двор пустует, хотя обычно утром ты видишь там отца. Что же случилось?
— Достаточно, — глухо произнес Солл. — Я уже понял, что ты влезла в мой сон.
Балериано тоже предпочел бы, чтобы она замолчала. Но на него чудовище даже не смотрело, все внимание было сосредоточено на Солле.
— Нет, раз уж начала, давай продолжим. Потому что Каридан и Анэко, например, ничего не знают. — Она указала на своих спутников. — Им же интересно, что было дальше! А дальше ты выбрался из кровати и пошел искать маму и папу. Ты был маленьким мальчиком, который вдруг понял, что ему очень страшно, хотя за окном солнечное утро, а ты в своем доме. Так бывает, знаешь, и это гораздо худший страх, чем боязнь темной пещеры. Потому что твой дом — твоя защита, главный оплот безопасности, который так нужен каждому ребенку. Но ты больше не чувствовал себя в безопасности, Солл. Ты шел к двери их спальни, как иные восходят на место казни. Ты звал их до последнего, но так и не получил ответа, потому и открыл дверь сам.
То утро запомнил и Балериано. Он прекрасно слышал, как младший брат зовет его, но не спешил отвечать. Он затаился за углом, даже дышать боялся, наблюдая, как Солл подходит к спальне родителей. Он прекрасно знал, что мальчишка там увидит, и хотел, чтобы все сложилось именно так.
— Ты открыл дверь и сразу увидел их — они лежали в кровати, как и должны были, — продолжило чудовище. — Но они были мертвы… да ты едва узнал их! Твои красивые мама и папа всего за одну ночь превратились в два изуродованных трупа. Ты помнишь это, Солл? Такими они приходят в твои сны, Солл, а вовсе не теми, кем они были для тебя когда-то.
— Хватит! — крикнул Солл. — Достаточно!
Но чудовище словно и не слышало его.
— Они — твоя потеря и твой укор, символ всего, что ты испортил в своей жизни. Они бы не хотели, чтобы ты вырос таким, не хотели, чтобы ты пытал и убивал беззащитных девушек.
— Все было не так… Мне сказали… Это не мой выбор!
— Это всегда твой выбор, — отрезала она. — Даже если тебя подтолкнули к нему. Пока твой разум с тобой, ты отвечаешь за решения. Никто не тащил тебя в тот лес силой. Ты сам пришел туда, сам отдал свою силу ритуалу, который начал Мирамар Антер. Поэтому твои родители приходят к тебе! Они все видели через завесу между мирами и не могут тебя простить. Но мы отвлеклись, Солл, я говорю тебе о том, что мы оба и так знаем, а ведь я обещала приоткрыть тебе более дальнюю завесу прошлого.
— Не нужно! — не выдержал Балериано. Он чувствовал, как по его спине стекает холодный липкий пот. — Он и так мучается, не надо пытать его еще больше!
— Да, это будет пытка, — кивнуло чудовище. — Я расскажу ему, кто пришел к кувшину, из которого лорд и леди Аншах пили воду, кто налил туда отраву — прозрачную, как слеза, неразличимую ни видом, ни вкусом, ни запахом. Очень ценную отраву, от которой не могло спасти ни лекарство, ни магия! Она уничтожала тело изнутри, призывая мучительную смерть. Найти такую отраву было непросто, и тот, кто налил ее в кувшин, заплатил за нее золотом и драгоценными камнями, но он не жалел о цене — он хотел быть уверенным, что они умрут, а тела, которые непременно обнаружит их младший сын, будут достаточно уродливы, чтобы прожечь его память навсегда. Но, может, это и правда жестоко? Может, мне не стоит говорить, кто это сделал?
Солл рванулся вперед с такой силой, что цепи, сковывавшие его, зазвенели, а деревянное кресло треснуло.
— Нет! Скажи, молю тебя, мудрейшая! Назови мне его имя!
Конечно, он хотел это знать. Он всю жизнь искал убийцу их родителей — и не находил. Он не должен был узнать! Балериано расслабился, он больше не пытался ничего сказать, ему казалось, что его мир просто разваливается на части.
— Имя? — показательно удивилось чудовище. — Зачем тебе имя, если оно давно известно тебе? Ты прекрасно знаешь, что в ваш дом не могли пробраться посторонние, твои родители были осторожны. Но они не рассчитали, что опасность не всегда приходит извне. Они не знали, что утром один совсем молодой юноша достал из тайника в их доме золото и драгоценности, отправился с ними на рынок и обменял все на крохотный стеклянный пузырек. С этим пузырьком он вернулся домой, прижимая его к себе, как величайшее из сокровищ. Он знал, что если пропажу золота обнаружат, его выпорют до крови. Но это было уже не важно, потому что в тайник ваш отец мог заглянуть лишь через пару дней, а ему не дано было дожить и до следующего утра. Этот же юноша вылил содержимое пузырька в кувшин, зная, что только оттуда ваши родители пьют перед сном. Все оправдалось — кувшин был почти пуст, когда они ложились спать. Но когда они легли в постель, боль накрыла их одновременно, и они уже ничем не могли помочь друг другу.
Она так и не назвала имя убийцы, но это было уже не нужно.
Солл больше не смотрел на чудовище, он смотрел на брата. Балериано еще никогда не видел такого взгляда: живого и вместе с тем мертвого. Говорят ведь, что предательство убивает душу… кто бы мог подумать, что это правда.
— Зачем? — одними губами произнес Солл.
— Ты что, поверил ей? — возмутился Балериано. — Это же монстр, порождение темной энергии! Она играет с нами, не поддавайся!
— Ой, перестань, — поморщилось чудовище. — Он ведь маг, он прекрасно чувствует, что я говорю правду, а ты — нет. Я понимаю, обидно хранить эту тайну сколько лет, чтобы потом быть раскрытым в один миг. Но ты большой мальчик, Бало, справляйся с последствиями.
— Зачем? — повторил Солл, не обращая на нее внимания.
— Да ради тебя! — не выдержал Балериано. — Все в этом доме всегда делалось ради тебя, чертов выскочка, и ты должен меня благодарить!
Уникальные способности Солла обнаружились сразу после его рождения — энергия окружала его постоянно, как тепло окружает огонь. Ему пророчили великую судьбу, его восхваляли еще до того, как он научился говорить. Балериано, который был намного старше и теперь готовился стать юношей, которому разрешено носить оружие, был возмущен этим. Про него словно забыли! Все разговоры шли о Солле, об этом маленьком ублюдке, которого никто не ждал в этом мире, который не должен был родиться — его мать была слишком стара! Балериано уже был уверен, что он — единственный наследник богатой семьи, когда судьба вдруг послала им эту шутку.
Так что если бы Балериано дали выбор, он предпочел бы, чтобы Солл и вовсе не рождался, но раз это случилось, он решил, что из мальчишки можно извлечь выгоду. Благодаря своим редким способностям он мог стать боевым магом, одним из тех, кого всегда почитали и побаивались. Боевым магам не нужно было тратить полжизни на обучение, они быстро получали огромную власть и равные ей деньги. Солл мог приносить своей семье солидный доход, едва став юношей!
Но родители неожиданно высказались против этого. Им, видите ли, не понравилось, что боевых магов обучают с использованием боли и страдания. А что такого? Это закаляло их дух! Десятки мальчишек проходили такое обучение и не ломались, лишь некоторые теряли рассудок от боли, но ради таких денег стоило рискнуть.