Бесконечная война
Шрифт:
— Погоди-ка. Ты меня почти убедил, только ничего не получится.
— Почему не получится? — Мне ужасно хотелось сказать доку, чтоб он занимался пилюлями и стетоскопами, а физику предоставил мне, но, к несчастью, я удержался.
— Что будет, если ты упустишь гаечный ключ, находясь внутри подводной лодки?
— Подводной лодки?
— Да. Подводная лодка тоже действует по закону Архимеда...
— Проклятье! Ты прав. Я не додумал до конца...
— Ключ упадет на пол, даже если подводная лодка висит в толще воды, как в невесомости,— Док смотрел в пространство, постукивая карандашом по
Я волновался, собираясь уходить.
— Извини, что отнял время.
— Погоди минуту. Возможно, твоя идея нам пригодится, частично.
— Каким образом?
— Я тоже сначала не додумал. Обычное применение оболочки для Мэригей исключается.
Мне об этом даже думать не хотелось. Без гипноконди-ционирования там бы не выдержать, пока насыщенный кислородом флюскарбон проникнет вам внутрь сквозь естественные отверстия и одно искусственное. Я потрогал пальцем вращенный у бедра клапан.
— Ее бы просто разорвало... ты думаешь... низкое давление...
— Правильно. Нам не придется защищать ее от полного пятикратного ускорения, маневрировать и менять ускорение мы ведь не будем. Я сейчас свяжусь с ремонтной секцией. Отправляйся-ка в камеру вашего отделения, мы используем ее, Далтон придет прямо туда.
До погружения в поле коллапсара оставалось пять минут, и я начал заполнение камеры. Мы были там с Мэригей одни. Мое присутствие тоже особенно не требовалось, все манипуляции могли выполняться с пульта управления. Но никогда не мешало подстраховаться, и, кроме того, я хотел быть с Мэригей.
По сравнению с обыкновенной процедурой нам было невозможно хорошо — никакого расплющивания, никакого распухания. Просто сначала вас совершенно внезапно наполняет пахнущая пластиком субстанция (никак не удается поймать момент, когда она замещает воздух в легких), потом вы чувствуете легкое ускорение, а в следующий момент уже ждете, пока раскроется оболочка. Потом вы отключаете шланги, выбираетесь наружу...
Оболочка Мэригей была пуста. Я подошел и увидел кровь.
— Началось кровотечение.— Голос дока Уильсона звучал словно из склепа. Я повернулся и сквозь щипание в глазах увидел, что док стоит, прислонившись к косяку двери в алькове раздевалки. О ужас, он улыбался.— Что мы и ожидали. Доктор Гармония позаботится о ней. Все будет в порядке.
Глава 6
Через неделю Мэригей уже ходила, еще через неделю мы уже делили прелести «свободного общения», а через шесть недель было объявлено о полном ее выздоровлении.
Десять долгих месяцев полета и все эти месяцы — армия, армия, армия всю дорогу. Гимнастика, бессмысленная работа, обязательные лекции — поговаривали, что будто даже собираются восстановить прежний порядок соседства на ночь, но этого не сделали: наверное, опасались бунта. Ведь многие уже нашли себе более или менее постоянных друзей и подруг, и их совсем не устраивал случайный партнер на ночь.
Вся эта чушь, вся армейская дисциплина
Кроме обычных сплетен из армейской жизни, всех в основном занимал один вопрос: как сильно переменилась за эти годы Земля и что мы там будем делать, когда до нее доберемся? Все мы будем довольно состоятельными людьми, двадцать шесть лет копилась наша оплата плюс проценты — пятьсот долларов, что мы получили за первый месяц в армии, уже выросли до тысячи пятисот.
На Старгейт мы прибыли в конце 2023 года.
База разрослась до неузнаваемости за семнадцать лет, что мы провели в кампании «Иод-4». Теперь это было единое здание, размерами с лунный Тихо-Сити, помещавшее десять тысяч человек.
К базе было припарковано семьдесят восемь крейсеров, все класса «Годовщина» или еще крупнее, которые занимались рейдами на входные планеты тельциан. Еще десять кораблей охраняли сам Старгейт, а два крейсера крутились на орбите, поджидая своих десантников и экипаж. Один корабль «Надежда Земли И» вернулся из боевого рейда и теперь ждал возвращения еще одного корабля.
Они потеряли две трети команды, и посылать корабль с тридцатью девятью людьми обратно на Землю было неэкономно. Тридцать девять выживших — тридцать девять убежденных штатских.
Мы отправились на базу в двух посадочных катерах.
Генерал Ботсфорд (на Хароне, когда там имелось только два бункера и двадцать четыре могилы, мы знали его всего только майором) принял нас в не без изящества оборудованной комнате для занятий. Он прохаживался взад и вперед, за ним виднелся большой клуб гопографического демонстратора операций. Я едва различал надписи и был изумлен, когда увидел, как далеко до Иод-4. Конечно, расстояние особой роли не играет, у нас ведь есть прыжок. До Альфы Центавра мы добирались бы в десять раз дольше, хотя Альфа Центавра наш ближайший сосед, но это не коллапсар.
— Вы знаете...— начал он слишком громко, но тут же сменил тон на более доверительный.— Вы знаете, что мы могли бы включить вас в состав других ударных групп и послать обратно в действие. В Элитарный Призывный Закон внесена поправка, срок службы удлинен до пяти лет субъективного времени.
Но мы этого не делаем, хотя... Черт побери! Я просто не понимаю, почему бы некоторым из вас не остаться в армии. Еще два-три года, и вы будете обеспечены на всю жизнь. Конечно, вы понесли тяжелые потери... но это неизбежно, вы были первыми. Теперь будет куда легче. Все костюмы были усовершенствованы, мы больше знаем о тактических приемах тельциан, наше оружие стало гораздо эффективнее... Нам просто нечего бояться.
Он сел во главе стола, за которым мы все собрались, и посмотрел вдоль его продольной оси, никого особо не замечая.
— Моим собственным воспоминаниям о войне уже полвека. Мне война дала возможность почувствовать себя настоящим мужчиной. Возможно, я был человеком другого склада...
«Или у него хорошая избирательная память,— подумал я.— Здесь помню, а здесь...»
— Но что было, то сплыло. Я могу предложить вам вариант, исключающий непосредственное участие в боевых действиях.