Бесконечная война
Шрифт:
Вдруг из спальни ма донесся резкий кашель. Я постучал в дверь.
— Уильям? Я... Входи, я не знала, что ты приехал...
Мама полулежала в постели, свет был включен, повсюду в комнате — пузырьки и коробочки таблеток. Мама выглядела очень больной, бледная, с проявившимися морщинами.
Она закурила сигарету, это, похоже, помогло ей преодолеть приступ кашля.
— Когда ты приехал? Я не знала...
— Мы только что приехали... Когда ты заболела?
— О, чепуха, подхватила вирус в Женеве. Через пару дней все пройдет.— Она снова закашлялась
— Ты была у врача?
— У врача? О боже, конечно нет. Они ведь... это... это ерунда, не надо...
— Чепуха? Это в восемьдесят четыре года! Господи, ма, ты просто ребенок.
Я направился к фону на кухне и вскоре соединился с больницей.
В кубе появилось изображение какой-то девицы лет двадцати.
— Сестра Дональдсон, общая служба.— Улыбка у нее была профессиональная, неподвижная. Но тут, похоже, все привыкли улыбаться.
— Моя мать заболела, ее нужно показать врачу. У нее...
— Имя и номер, пожалуйста.
— Бетти Манделла.— Я назвал фамилию по буквам.— Какой номер?
— Номер стандарта медобслуживания, пожалуйста.
Я сходил в спальню и спросил маму: она говорит, что не помнит.
— Ничего страшного, мы сейчас найдем ее карточку.
Она с неизменной улыбкой склонилась к пульту перед собой и набрала на клавишах код.
— Бетти Манделла? — Улыбка у нее превратилась в улыбочку.— Вы ее сын? Но ведь ей уже за восемьдесят.
— Послушайте, это долго объяснять. Ей сейчас нужен врач.
— Вы что, шутите?
— О чем вы? — Из спальни донесся новый приступ сдерживаемого кашля.— Слушайте, это очень серьезно...
— Но, сэр, миссис Манделла была переведена в нулевой класс срочности обслуживания еще в две тысячи десятом году.
— Проклятье, что это все значит?!
— С-э-р...— Улыбка молниеносно затвердела.
— Послушайте. Представьте, что я прилетел с другой планеты. Что такое «нулевой класс»?
— С другой... Ой. Я знаю, кто вы! — Она повернула голову в сторону.— Соня! Беги скорее сюда! Ты не поверишь, кто...— В пространстве куба втиснулось еще одно лицо, худосочная белокурая девица с совершенно такой же приклеенной улыбкой.— Помнишь? По стату передавали сегодня утром!
— Да, да,— сказала вторая девица.— Один из этих солдат... Слушай, это же проход, настоящий проход! — Голова пропала.
— Понимаете, мистер Манделла,— сказала первая медсестра,— неудивительно, что вы не знаете. Все просто.
— Ну же?
— Это часть Универсальной Системы Медобслуживания. Каждый человек в возрасте семидесяти лет получает определенный класс очередности обслуживания. Автоматически, все решают машины в Женеве.
— Какой класс? Что он означает? — Но все уже было мне ясно.
— Ну, он показывает, насколько человек важен для общества и какое ему надлежит получить лечение. Третий класс — обычный уровень, второй класс — тоже обычный, кроме некоторых процедур по продлению жизни...
— А нулевой класс — вообще
— Да, мистер Манделла.— И в ее улыбке не было и намека на сочувствие или понимание.
— Благодарю вас.— Я выключился.
Мэригей стояла у меня за спиной, она беззвучно плакала.
В магазине спортивных товаров я раздобыл баллон с кислородом для альпинистов, а у какого-то типа в баре в Вашингтоне мне удалось купить из-под полы коробочку антибиотиков. Но маме требовался настоящий врач, а не такой любитель-терапевт вроде меня. Она умерла на пятый день. У работников крематория была такая же несмываемая улыбка.
Я пытался связаться с Майком, но телефонная компания разрешила мне звонок только после того, как я выписал чек на 25 ООО долларов. Мне пришлось переводить деньги по кредиту из Женевы. Волокита заняла целый день.
Наконец я дозвонился до него.
— Мама умерла,— сразу, без вступлений.
За секунду радиоволна добежала до Луны, еще секунда шла на обратный путь. Наконец Майк вскинул глаза и медленно кивнул.
— Я не удивлен. Каждый раз, как я прилетал на Землю, я боялся, что не увижу ее. Мы не переписывались — я еще не миллионер.
В Женеве он рассказал мне, что письмо с Луны стоит 1000 долларов, это за пересылку плюс 5000 долларов налога. В целях воспрепятствовать коммуникации с кучкой отъявленных анархистов — таковыми колонисты являлись в глазах ООН.
Мы помолчали печально с минуту, потом Майк сказал:
— Уилли, на Земле вам с Мэригей делать нечего. Перебирайся на Луну. Здесь еще можно чувствовать себя человеком. Здесь мы не вышвыриваем людей сквозь воздушный шлюз после семидесяти лет.
— Нам придется снова поступать в ИСООН.
— Верно, но в действующую армию ты уже не вернешься. Говорят, что вы им необходимы для тренировки новобранцев. Ты сможешь заниматься в свободное время, подучишь свою физику, может, попадешь в исследовательскую программу.
Мы еще немного поговорили, в общей сложности три минуты. Тысячу долларов я получил назад.
Всю ночь мы с Мэригей думали, как поступить. Возможно, мы приняли бы другое решение, если бы нас не окружали вещи мамы, напоминавшие о ее жизни и ее смерти. Но когда наступило утро, гордая, тщательная красота городка Рифтона приобрела вдруг зловещий, предвещающий смерть оттенок.
Мы уложили вещи, перевели деньги в кредитное отделение Тиго-Сити и отправились монорельсом на старый добрый мыс, куда совсем недавно доставила нас «Надежда II».
Глава 10
— Кстати, если вам интересно, то могу сообщить, что вы не первые, кто вернулся.
Офицером в рекрутском пункте был мускулистый лейтенант неопределенного тем не менее пола. Мысленно я подбросил монетку, и выпал мне орел.
— Еще девять человек, по последним данным,— сказал он сипловатым контральто,— Все они выбрали Луну. Может, еще встретите знакомых.— Он пододвинул к нам два незамысловатых бланка.— Подпишитесь тут и тут. Будете вторыми лейтенантами.