Бесконечная земля
Шрифт:
– Но не ваша. Я не знаю, кто вы, но вы не исследователь, Джошуа Валиенте. Что вы здесь делаете?
Он пожал плечами.
– Я – хранилище памяти. Нанятая сила.
Она усмехнулась.
Джошуа сказал:
– Вы сказали, что ваш отец работал у Блэка.
– Да.
– И чем он занимался?
– Он изобрел Переходник. Хотя и до того, как пришел к Блэку.
– Ваш отец – Уиллис Линдси? – Джошуа уставился на Салли, вспоминая День перехода и то, как изменилась его жизнь благодаря изобретению Линдси.
Салли улыбнулась.
– Да. Хотите знать все? Я из семьи Путников. Прирожденных Путников. Закройте рот, Джошуа. Мой дед умел переходить, и моя мать, и я умею. Мой отец, впрочем, не умел, поэтому ему пришлось изобрести какой-нибудь прибор. Он и изобрел. Я впервые перешла в
Джошуа ошалело слушал. Он едва мог представить, каково вырасти в семье потомственных Путников. Среди таких же, как ты.
– В прежние времена было хорошо. Я любила тусить с папой в сарае, который стоял в параллельном мире, – правда, приходилось брать папу за руку, чтобы отвести в параллельный Вайоминг. Но папа редко бывал дома, потому что вечно мотался по всему миру – он то и дело был нужен людям Блэка то в Массачусетском институте, то в какой-нибудь исследовательской лаборатории в Скандинавии, то в Южной Африке. Иногда поздно вечером прилетал вертолет, и папа забирался в кабину, а через час возвращался, и вертолет улетал. Когда я спрашивала, чем он занят, папа всегда отвечал: «Просто работаю». Я не возражала, потому что папа-то, конечно, не мог ошибаться. Он все на свете знал. А я понятия не имела, что он делает. Но ничуть не удивилась, когда он изобрел Переходник. Папа представлял собой удивительную смесь гениального теоретика и инженера-практика; думаю, он ближе, чем кто бы то ни было, подошел к постижению тайны Долгой Земли… но Долгая Земля ничем не помогла ему, когда умерла мама. Эту проблему не решишь технически. И тогда жизнь стала странная… – Салли запнулась. – То есть страннее, чем раньше. Папа продолжал работать. Но у меня возникло ощущение, что ему все равно, над чем и для чего он работает. Он всегда был этичен. Хиппи из рода хиппи. И вдруг папе стало все равно. Раньше он жил двойной жизнью. Прятал штуки вроде Переходника подальше. Папе нравилось играть в конспирацию. Он сказал, что научился этому в хипповской молодости, когда держал в погребе плантацию марихуаны. Однажды он мне показал тайник. Там была потайная дверь, которая открывалась только в том случае, если нажать на один определенный гвоздь, а один определенный горшок повернуть на девяносто градусов. Тогда доска отходила в сторону, и открывалось большое пустое пространство, – никто бы в жизни не догадался – и там до сих пор пахло травкой… Вот моя история. Я переходила с самого детства; День перехода для моей семьи как выбоина на гладкой дороге. А как вы открыли для себя Долгую Землю, Джошуа? Я слышала, вы выросли в приюте у монахинь. Так гласит легенда.
– Мне не нужна легенда.
– Но – монахини? Они вас били? Или что-нибудь еще?
Джошуа прищурился.
– Меня никто не обижал. Ну, кроме сестры Мэри Джозеф, она явно адресом ошиблась, но сестра Агнес ее за час выпроводила. Знаете, Приют – очень странное место, обращенное в прошлое. Но правильное. Странное по-хорошему. Монахини давали нам много свободы. Мы читали Карла Сагана, прежде чем взяться за Ветхий Завет.
– Свобода. Да, могу понять. Вот почему мой отец ушел от Дугласа Блэка. В один прекрасный день Дуглас разузнал про Переходник и буквально вынудил папу его отдать. Тем более когда мамы не стало… по-моему, папа просто возненавидел людей. Но поступок Блэка стал последней каплей. Однажды папа просто исчез. Он поступил работать в Принстон по фальшивым документам. Но там все-таки он оставался на виду, поэтому, когда папа узнал, что Блэк его разыскивает, он перебрался в Мэдисон и устроился преподавателем в колледж под другим вымышленным именем. Он забрал с собой схему Переходника, которую разрабатывал. Я отправилась за ним и поступила в тот же колледж. Мы почти не виделись. Наверное, я решила
– Я так и подозревал.
– И тогда, заподозрив, что корпорация Блэка снова села ему на хвост, папа решил поделиться открытием со всем миром, чтобы никто не мог присвоить или запретить Переходник, предъявить на него права или обложить налогом. Папе не нравилась крупная индустрия, не нравилось правительство. Наверное, он надеялся, что мир станет лучше, если дать людям возможность обрести свободу. Насколько я знаю, он еще жив и где-то в последовательных мирах.
– Поэтому вы здесь? Вы его ищете?
– В том числе.
В воздухе что-то изменилось. Маленькие динозавры встали и потянулись, устремив взгляды на небо. Джошуа посмотрел на Салли. Она как ни в чем не бывало осторожно извлекала последнюю устрицу палочкой со сковороды.
Он спросил:
– Как вы думаете, он правильно поступил? Насчет Переходника.
– Ну… наверное. По крайней мере, люди получили новый вариант. Хотя папа и предупредил, что на Долгой Земле им придется научиться думать. Он однажды сказал: «Я даю человечеству ключ к бесконечным мирам. Конец бедности и, надеюсь, войне. Может быть, мы обретем новый смысл жизни. Исследования я оставляю на долю вашего поколения, дорогая моя, хотя не сомневаюсь, что вы бесподобно облажаетесь». Почему вы на меня странно смотрите, Джошуа?
– Ваш отец правда так сказал?
Салли пожала плечами.
– Я же говорила, у папы за плечами – несколько поколений хиппи. Он всегда выражался откровенно.
И в этот момент над пляжем, вспугнув миниатюрных динозавров, загремел голос Лобсанга:
– Джошуа! На корабль! Немедленно! Опасность!
В воздухе повеяло чем-то странным, как будто горящим пластиком. Джошуа взглянул на горизонт на севере – там висело серое облако. Оно приближалось.
– Я их зову сосунами, – спокойно сказала Салли. – Похожи на стрекоз. Они впрыскивают в живые существа яд, от которого быстро распадаются клетки, и жертва превращается в мешок с супом, который они высасывают, как через соломинку. Почему-то динозавров они не трогают. Ваш электронный друг прав насчет опасности, Джошуа. Будьте умницей и бегите.
И она исчезла.
Глава 34
Когда Салли пропала, Джошуа перешел на восток, в противоположную сторону от курса «Марка Твена». Он это сделал инстинктивно – вернулся в тот мир, где уже побывал, потому что следующая Земля могла оказаться еще хуже. Он стоял в густом лесу, как обычно – ничего, кроме деревьев, насколько хватало глаз, а их, из-за упомянутых деревьев, хватало лишь метров на сто. Ни девушки, ни динозавров, ни корабля.
Справа было чуть светлее, поэтому Джошуа зашагал туда и выбрался на обширное пространство, усеянное пеплом и обгорелыми пнями. Огонь прошел здесь давно: сквозь зловонное черное месиво уже пробивалась новая поросль, покрытая зелеными листочками. Давно отбушевавший лесной пожар, часть великого природного цикла, который начинает уже откровенно бесить, если повидать его миллион раз.
Внезапно над ним возник корабль – тень «Марка Твена» нависла над пожарищем, как кратковременное солнечное затмение. Джошуа надел наушник.
– Мы ее потеряли! – раздраженно пожаловался Лобсанг. – Ты что, не мог заманить девушку на корабль? Она, разумеется, открыла новый способ переходить! А главное…
Джошуа снова вытащил наушник и сел на пень, поросший разноцветными грибами. Разговор с Салли его ошеломил. Поток слов, которые, видимо, давно копились у нее в душе. Она путешествовала одна, как и он. Джошуа ощутил странное волнение. В своих «творческих отпусках» он прекрасно существовал в таких мирах, как этот.
Внезапно он понял, что больше не желает видеть зависший над головой гигантский корабль, черт подери, и не нуждается в нем.
Он надел наушник и задумался. Как обычно выражалась сестра Агнес, если какой-нибудь высокопоставленный представитель церковных властей пытался наводить порядок в Приюте?
– Послушай, Лобсанг. Ты мне не хозяин. Однозначно не хозяин. Единственное, что ты сейчас можешь сделать, так это убить меня, но и тогда ты не будешь надо мной главным.
Ответа не было.