Бесконечное лето: Не чужие
Шрифт:
***
— Сплошная экономия, — Шурик был доволен, очки без диоптрий, которые он носил больше из желания показаться взрослым, чем по насущной необходимости, сверкали. — Так бы пришлось на вас кучу лекарствий тратить, чтобы из комы вывести, да времени. А так вы и в сознании, и передвигаться самостоятельно можете. Что не может не радовать.
Он всегда так говорил — «лекарствий». Предполагалось, что это придает его речи какое-то особенное очарование. Ошибочно, конечно,
— К Наливанычу-то будешь нас вести, товарищ санитар? — спросил я строгим голосом. — Или боевое задание тоже сам расскажешь? В целях экономии.
— Инвалидной команде слова не давали, — сказал Шурик, делая знак следовать за ним. — С другой стороны, может, и лучше вас в коме всю дорогу держать. А то наглые какие-то по учреждению ходите, дерзкие. Одно слово, консервы.
Когда наша разномастная шестерка приплелась к нему в кабинет, начштаба оказался для разнообразия в неплохом настроении.
— Спешки особенной нет, зря бежали, — сообщил он, прикуривая. Свою «горку» он не снимал даже в нынешнее жаркое лето, даже спал в ней, похоже. — Так что всякую дрянь медицинскую для бодрости вам вколют уже непосредственно в комплексе. Меньше химии — дольше жизнь, так считаю.
— Спасибо вам огромное, Анатолий Иваныч, — душевно сказала Алиса. — Насчет химии особенное спасибо — и раз такое дело, может, тогда уже подпишете увольнительную, второй год у вас в верхнем ящике лежит? По собственному желанию, не подумайте ничего такого, просто чего-то в последнее время жить захотелось.
— Заткнись, говорунья, — мягко пожурил ее Наливаныч. — Ты же говорунья у нас? Вот и заткнись. Да. Так вот, ситуация следующая: матка выпускает корабли-разведчики, один за другим. Пока выпустили девять штук, они все висят на орбите. Но висеть, есть мнение, они будут недолго, и вскоре перейдут в режим отслеживания… Не знаю чего. Неизвестных объектов. Ваша задача: сбить разведчиков при входе в нижние слои атмосферы, если таковой вход состоится. Каникулы, а не работа. Вопросы?
— Зачем? — тихо сказала Лена, глядя в пол.
Наливаныч воззрился на нее с удивлением, вроде того, что испытал прокуратор Понтий Пилат, когда этот еврейский парень Иисус накормил голодную толпу банкой консервов и пачкой крекеров. Еще бы! Дерево издает звуки!
«А это все моя заслуга, между прочим! Это я ее разговорил, я! Кто хочет меня потрогать?»
— Ты сейчас с нами разговариваешь, что ли? — догадался наконец он.
— С вами, — подтвердила Лена. — Зачем они это делают?
— Нападают?
— Летают. Наблюдают. Если задача — просто уничтожить нас, стереть с лица Земли, то зачем делать разведывательные вылеты? Залить здесь все биологическим оружием, да и все.
Наливаныч шумно прочистил горло.
— Это… Я не обязан перед тобой разъяснять идеи командования, между прочим, Унылова. Но исключительно по причине моего хорошего к тебе отношения отвечу. Потому что иначе твой тяжелый взгляд не даст мне спать по ночам. Я не знаю. Не имею ни малейшего понятия, зачем им это нужно. Но знаешь что? Меня это не волнует. Есть многое на свете, дорогие мои недоумки, что и не снилось гениальным советским ученым. Бермудский треугольник, скажем. Тунгусский метеорит. Филиппинские врачи-хилеры тоже…
— Точно, — поддержал начштаба я. — Мы живем в удивительное время, товарищи. Никто ни хрена не знает, но все делают вид, что так и надо. В конструкторском бюро товарища Ивченко, к примеру, на потолке недавно обнаружили следы неизвестного животного! А мы не знаем, что это за животное, и животное ли вообще — может, там потолок протекает.
Наливаныч утер холодный пот с широкого лба.
— Какие следы? Какое еще животное?
— Следы круглые, животное продолговатое. Впрочем, тут могу ошибаться, у меня образование высшее, но без среднего. Доцента по журавлям пригласите, он все объяснит.
— У тебя опять приступ, что ли, Ружичка? Что ты несешь?
— А это в машиностроительном университете есть такой человек — крупный специалист по водоплавающим птицам, даже диссертацию защитил.
— И давно это у него? — Наливаныч обращался к Славе.
— Дня два. С тех пор, как начал с Леной общаться.
Начштаба понимающе кивнул.
— Это многое объясняет.
— Общение с Ленкой я вообще считаю благотворным фактором, — заметил я. — Здорово прочищает голову.
— С этим можно поспорить, — вставила Ульянка.
— Рыжим слова не давали, между прочим… Так что, разрешите выполнять боевое задание, товарищ Анатолий?
Наливаныч явно хотел сказать что-то красивое, но на полпути передумал.
— Валяйте.
То ли инъекции электролитов и обезболивающего сделали свое дело, то ли что-то еще, но настроение у меня было замечательное. Несмотря даже на то, что до укрепрайона нас довезла хрипящая и плюющаяся едким дымом «зазовская» «Целина», из-за высокой посадки прыгающая на неровностях дороги, как кузнечик**.
<