Бесконечность

Бэйкер К. М.

Она наклоняется ко мне, кладя голову мне на плечо. Я обнимаю ее за спину и крепко обнимаю. Этот момент — это все. Держать ее в своих объятиях, утешать — это лучше, чем я когда-либо мог себе представить.

— Келлан, что за притяжение между нами? Я не понимаю, почему мне так комфортно рядом с тобой после того, как мы только познакомились. Я никогда ничего подобного не чувствовала.

— Иногда два существа просто созданы для того, чтобы находить утешение друг в друге, — признаю я.

Она вздыхает, как будто хочет еще раз подвергнуть

сомнению мое заявление, но не делает этого. Она просто сильнее расслабляется в моих объятиях, и мы вдвоем смотрим, как садится солнце и нас окутывает тьма.

Глава 7

Лена

Встреча с Келланом на кладбище была неожиданной. Что-то в нем кажется таким знакомым, но я не могу определить, что именно. До сегодняшнего дня он был незнакомцем, которого я никогда не видела, но по какой-то причине я чувствую себя в безопасности рядом с ним. Возможно, мне не стоило позволять событиям зайти так далеко, как я это сделала сегодня вечером. Что-то в нем взывало к самой глубине моей души.

Я лежала на покрывале, подбрасывая мяч для снятия стресса, и думала о том, как легко было бы умереть. Моя мама устроила бы какое-нибудь грандиозное шоу из-за того, как ей все тяжело и как она просто не понимает, что она сделала не так в моем воспитании. Мой отец стал бы ныть о том, какой ценой все это дается. С тех пор как мы с Дэни разошлись, у меня нет настоящих друзей. Лекси иногда бывает со мной, но она всегда была подругой по расчету. Мы говорим о мальчиках и колледже, вот и все. Это все на уровне поверхности.

Как только мой взгляд встретился с зелеными глазами Келлана, все мои мысли о никчемности и отчаянии исчезли. Время, казалось, застыло вокруг меня. В его присутствии смерть больше не была тем, чего я жаждала. Мой разум успокоился, и порывы рассеялись.

Он принес мне покой, которого я всегда жаждала. Это действительно невероятно. Этот единственный человек способен заставить меня чувствовать себя так, как я всегда хотела на протяжении всей своей жизни. Это и есть то, что означает «быть нормальной»? Мы часами говорили о стольких вещах, а он просто слушал. Никто так долго не желал меня слушать.

Я вытягиваю руку, смотрю на незаживающие порезы на запястьях и вспоминаю, какой была его кожа на ощупь. Это было похоже на электрический разряд, пробежавший по моим венам. Я никогда не чувствовала себя такой свободной и живой.

Затем он мягко спросил о шрамах. Он искренне хотел знать. Он не собирался надо мной смеяться или осуждать меня. Он сказал мне, что никогда не будет смеяться надо мной. Что-то во мне верит в это больше, чем во что-либо, во что я когда-либо верила раньше. Я оставалась с ним на кладбище до захода солнца, и мы неохотно расстались.

Как только он исчез из поля моего зрения, все чувства никчемности и отчаяния нахлынули обратно, обрушившись на меня. Это было почти своего рода подтверждением

того, что именно он держал свои чувства в узде. Я поймала себя на том, что стою там еще некоторое время после того, как он ушел, желая, чтобы он вернулся и снова все это забрал.

Неохотно я села в машину и вернулась к себе домой. Когда я вошла внутрь, то обнаружила, что Карсон, к счастью, уже уехал на вечеринку. С тех пор как мы расстались, мы довольно успешно избегаем друг друга. У меня нет никакого желания видеть его и я не испытываю к нему ничего, кроме чистого отвращения.

Я не понимаю, почему он настаивает на том, чтобы жить здесь. Прошла неделя с тех пор, как мы расстались, а он не предпринимал никаких попыток уехать. У него много друзей и товарищей по команде в кампусе, к которым он мог бы переехать до конца учебного года. Я убеждена, что его главная цель в жизни — мучить меня как можно больше. Ублюдок.

Со вздохом я рухнула на свою новую кровать. Я перенесла все свои вещи во вторую спальню, как только смогла. У меня не было абсолютно никакого желания оставаться в комнате, которую мы делили.

Я лежу в кровати и смотрю в потолок, задаваясь вопросом, как, черт возьми, мне пережить остаток этого учебного года, если он живет здесь. Если бы у меня была хоть капля самоуважения, я бы смирилась с этим и попросила своих родителей о помощи. Мой отец зарабатывает более чем достаточно денег, чтобы позволить себе поселить меня в новой квартире.

Просто это сложнее, чем просто попросить их о чем-то. Спросить моих родителей — значит поговорить о нашем с Карсоном расставании. Парень, с которым моя мать, черт возьми, свела меня. Она, вероятно, заплатила ему за свидание со мной, чтобы ей не пришлось жить со стыдом из-за того, что ее странная дочь все еще одинока.

Я не буду с ними разговаривать. Моя мать будет получать сообщения каждые несколько дней, и все. Тот факт, что она нашла способ вмешаться в мою романтическую жизнь, выводит меня из себя. Гнев — лучшая эмоция, чем отчаяние и желание умереть. В последнее время я испытываю много гнева. Полагаю, я делаю успехи, верно? Моя мама была бы так горда.

Я позволяю себе заснуть с мыслями о моих родителях, их вмешательстве и о том, как я должна провести остаток этого учебного года. Все проблемы, которые я, без сомнения, оттолкну и избегу.

Меня окружает тьма, и я чувствую, что тону. Здесь нет покоя. Здесь нет счастья. Как будто все, что я чувствовала во время бодрствования, проявилось в моем самом страшном кошмаре.

Крики разрывают мой разум, когда я иду по темному коридору. В самом конце есть бледный свет, которого я жажду. Там кажется спокойно. Я хочу выбраться из этой тьмы больше, чем когда-либо чего-либо хотела, но это бесполезно. Независимо от того, как далеко или быстро я иду, свет не становится ближе. Он всегда остается вне досягаемости.