Бесконечные дни
Шрифт:
Трейси поцеловала Тони на прощание, и мы с ней, Клаудией и Кейт оставили парней играть в снежки друг с другом.
— Лина, дай угадаю — у тебя черное платье, да? — хихикнула Клаудия.
Мы одевались в спальне у Трейси. Платье у меня было и в самом деле черным — и длинным, в пол. Тони помог мне выбрать его. Я поднесла к лицу длинные сверкающие сережки и взглянула на свое отражение. Взгляд мой задержался на ониксовом кольце Рода.
— Потрясающе!
Голос Клаудии прервал мои думы. Сама она в обтягивающем ярко-розовом платье была похожа на кинозвезду.
Пока Трейси,
Через пару минут я уже спускалась вниз, в холл. Собравшись в вестибюле, мы ждали парней. Вот из-за угла показались Кертис и Рой, оба в смокингах. Следующим шагал Тони. Завидев Трейси, он расплылся в широкой улыбке, от которой у меня потеплело в груди. Однако, обнимая Трейси, он смотрел на меня. На лице его читалось: он все еще любит меня, однако это была такая любовь, которую мы могли пронести через всю жизнь. Любовь двух лучших друзей. Последним в вестибюль обычной своей плавной походкой вышел Джастин.
Мы медленно шли навстречу друг другу. Он тоже был в смокинге, лицо даже среди зимы сохранило бронзовый загар. Вот он улыбнулся — и меня затопила волна любви и восхищения его волей к жизни, его желанием любить меня и снова и снова демонстрировать свои чувства открыто, у всех на виду.
— Ты так… — выдохнул он, когда между нами оставалось всего несколько дюймов. — Так прекрасна, что я просто вынести этого не могу. Не знаю, как объяснить.
Я опустила взгляд. Джастин протягивал мне коробочку с орхидеей, прикрепленной к ленте, которую надо было повязать на руку. У остальных девушек уже были точно такие же браслеты.
— Помнишь, ты как-то сказала… — промолвил Джастин, открывая пластиковую крышку коробки. Он заметно нервничал, мялся, отводил взгляд. Так мило. Да он же сам не свой от смущения! — Ты как-то сказала, что разные цветы символизируют всякие разные вещи. Так что я выбрал орхидею, потому что она символизирует… символизирует…
— Любовь, — закончила фразу я.
Зимний бал проходил в банкетном зале Уикхэма. — А ведь, казалось бы, могли найти и что поприличнее, — посетовал Тони. — Свозить нас в какой-нибудь отель или еще куда.
Мы всей компанией шли по заснеженным тропинкам к корпусу, где располагался банкетный зал: большому современному зданию с выходящими на океан панорамными окнами.
Перед главным входом сновали машины, привозящие на кампус всевозможные припасы. Отворив двери, мы вступили в длинный холл. Изнутри уже доносились звуки музыки — играла приглашенная группа. Войдя
— Нравится? — Джастин сжал мою руку.
— Не то слово! — восторженно выдохнула я.
Скоро торжественный обед закончился и мы танцевали — так, что у меня даже ноги заболели. Мы отплясывали все вместе, выстроившись широким кругом. Мы были несокрушимы. Тони выбрасывал ноги в стороны, выделывая какие-то замысловатые коленца, — точно припадочный. Учителя — мисс Тейт и остальные, в том числе невыносимый профессор Линн — наблюдали за нами с периметра зала. Все сегодня были такими красивыми, а музыка гремела так лихо, что никто не мог усидеть на месте.
Было уже совсем поздно. Я страшно вспотела, волосы у меня начали выбиваться из-под заколок. Выскочив из нашего сумасшедшего круга, я пошла к дверям — чуть-чуть отдышаться и привести себя в порядок.
— Волосы поправлю! — с улыбкой крикнула я Джастину.
Тот тоже уже весь блестел от пота. Он кивнул мне, и я повернулась уходить.
— Не, Лина, погоди! Никаких, пожалуйста, передышек. Ты еще не видела моих лучших па, — заорал Тони, оттопырив зад и вертя им прямо перед Трейси, необыкновенно хорошенькой в длинном синем платье. Она хлопала Тони по заду в такт музыке, и скоро я уже покатывалась со смеху.
Все так же хохоча над этой парочкой, я добралась до дверей и остановилась перевести дух. Обернувшись, я послала Джастину воздушный поцелуй. Джастин улыбнулся в ответ, не выходя из общего круга. Правда, ему пришлось попятиться, чтобы освободить побольше места для Тони.
Я шагнула в коридор — и тут вампирская душа во мне воскресла вновь. Как же давно я не ощущала ее — с того самого прохладного октябрьского утра на Род-Айленде, когда меня отыскал Сулинь. Волосы наэлектризовались. Даже зрение мгновенно обострилось. Каждый вздох обдавал жаром.
Где-то рядом, в этом самом здании, затаился вампир.
Я замерла на месте, прямо за дверью. Медленно, очень медленно повернула голову направо.
В конце коридора, прислонившись к стене, стоял Вайкен. Волосы у него были зализаны назад, а при виде бледного, мертвенно-белого лица у меня перехватило дыхание.
Я задрожала всем телом. Горячее жжение в глазах, от которого я страдала сотни лет, вернулось, разлилось по щекам. Я дотронулась до щеки, сама не веря, что наконец настал этот момент — что я наконец научилась плакать. Отняв руку от лица, я посмотрела на слезы — крохотные капельки блестели в лучах ярких флюоресцентных огней. Такие красивые. Вот они покатились вниз по пальцам мне на ладонь. Руки у меня задрожали, глаза распахнулись. Я не видела своих слез уже шестьсот лет. Вайкен направился ко мне — так медленно, что к тому времени, как он оказался рядом, я уже дрожала всем телом.