Бесконечный Октябрь
Шрифт:
«Иногда истина может быть не совсем там, где мы рассчитываем её найти»
Я зацепился за эту единственную фразу, так и не прочтя ничего дальше её точки. Я не нашел в ней смысла, но она определенно отложилась в моей голове. Я вернул книгу на прежнее место.
В сад вновь вернулся ветер. На сей раз он не стал перелистывать страницы книги. Теперь он покатился волной до самого озера. Я давно не наблюдал это удивительное зрелище. По праву сказал, я уже о нем и позабыл, но вот оно, никуда не девшееся природное творение. Ветер, словно морская волна, понесся к озеру, нарушая на своём пути покой абсолютно всего, над чем он властен. По поверхности воды побежала рябь, в которой заиграли всё ещё теплые лучи октябрьского солнца. Через несколько мгновений загудел дубовый лес. Хоть он не так уж и близок к саду Амры, шелест сухих листьев беспрепятственно добрался и сюда.
Мне горько смотреть на всё это и не видеть здесь Янику. Я очень редко бывал в этом доме без неё. Может от силы пять раз за несколько лет и не более того. За последние два месяца я побывал здесь уже больше десяти раз, но за это время я так и не привык к тому, что её здесь нет.
Мой взгляд вновь прикован в сторону озера. Ветер приятно скользит по моей коже. Меня это успокаивает. В раздумьях и воспоминаниях я потерял чувство времени. Не знаю, сколько бы я так ещё просидел, если бы не вернулась Амра.
– Вот и чай пожаловал! – тепло сказала женщина.
Она несет его на подносе. Я встаю, чтобы помочь ей. Забрал поднос из её рук я аккуратно поставил его на стол. Женщина смущённо заулыбалась. Видимо, она уже успела отвыкнуть от подобных любезностей.
Раньше в её доме почти каждый день было полно гостей, а в праздничные даты зачастую многим и присесть было некуда. Люди приходили в этот дом с огромной радостью, ведь они знали, как хороша его хозяйка, а компании здесь собираются лишь самые приятные и доброжелательные. После случившегося у неё нет желания кого – либо видеть. Повода для радости нет, а говорить с людьми о судьбе Янике – ковырять больные раны. Осталось лишь несколько человек, с которыми она готова оставаться наедине, и я точно в их числе. Это похоже на то, как я остаюсь наедине с Насса, присутствие которого рядом со мной для меня только лучшему. Не так давно я знал эту женщину, как всегда улыбающегося, открытого, гостеприимного и счастливого человека, Теперь она только и делает, что день ото дня читает в одиночестве, а в перерывах между этим занятием губит себя сладкими воспоминаниями, которые навеивают горечь и боль.
Амра разлила по чашкам ароматный чай с чабрецом. К нему она принесла свою фирменную шарлотку. Всё очень вкусно. Видимо благодаря здешнему воздуху у меня появился аппетит. Нежный, сладкий и горячий чай хорош на слегка прохладном воздухе.
– Как поживает Олеж?
Я поинтересовался об отце Яники. Я не виделся с ним уже почти месяц. Как я понял, дома его нет.
– Вроде всё хорошо, не жалуется, – ответил мне на выдохе, женщина сделала несколько глотков чая. – Наверное, хорошо притворяется.
– Понимаю, – тихо брякаю я в ответ.
– В последнее время Олеж стал намного реже бывать дома. Он с головой уходит в работу, да и помимо неё загружает себя всевозможными делами, – монотонно сказала Амра.
– Быть занятым – лучшее лекарство, – задумчиво вставляю я.
– От чего?
Этот вопрос оказался для меня абсолютно неожиданным. Я не знаю, как на него ответить.
– От странных мыслей, например, – неуверенно, но резко проронил я.
– В таком случае это не лекарство, а временное утешение, – хмуро сказала Амра. – Может и не стоит так обобщать, ведь я сужу со своей колокольни, но тем не менее.
Женщина вновь делает несколько глотков чая. Поставит чашку на стол, она сложила рядом с ней ладони, скрестив их своими бледными пальцами.
– Бесполезно это всё, Дорогой. Благо ты не слышал, как он стонет во сне, а что ещё хуже – его ночные разговоры сквозь сон, в которых он то и дело упоминает её имя.
Холодный ветер качает усохшие цветы на клумбе Амры. Видимо вера в лучший исход погибла внутри женщины вместе с этими некогда полными жизни растениями. Так всё и заканчивается, хотим мы этого или нет. Я буду последней веткой хризантемы в этом саду, которая умрет не от засухи, а от мороза. Зимние дни и ночи щедро засыплют снегом этот промерзший насквозь цветок. По весне этот снег превратиться в воду. Именно эта вода и унесет меня в те места, куда попадают все погибшие мечты, надежды и желания, какими бы сильными они не казались. Если чьи – то мечты и попадают в подобные, никому неведомые места – ответ один: они были недостаточно сильны.
Я слышал, Амра, я всё слышал. Сколько ночей я тихо спал, и вдруг, просыпаясь с мокрыми глазами, понимал, что притащил за собой из снов душевные муки, которые в доли секунды сжимают грудь в тиски и безжалостно выдавливают из тебя последние силы.
Дамба, сдерживающая всё плохое, что скопилось внутри тебя, рушится и начинается настоящий потоп, от которого нигде не скрыться. После подобных ночей я по несколько суток боялся смыкать глаз.
Всё оставшееся время мы пили чай в тишине, лишь изредка заводя разговоры о саде, и о том, как идут мои дела в городе. Я понимаю, что Амра приняла для себя факт того, что Яника уже никогда не вернётся. Возможно, это просто способ самозащиты. Надейся на лучшее – готовься к худшему.
Я так не могу. Я боюсь, что если я попробую вести себя подобным образом – то комфорт от смирения погубит веру в то, что она жива. Я сопротивляюсь этому, как могу. Я не знаю, насколько меня хватит в этом деле. Надеюсь, что до дня, когда она вернётся, мой лимит не исчерпается, а в противном случае я буду гнуть в себе эту линию до последнего вздоха, который в таких условиях может наступить намного раньше, чем мне уготовано.
– Когда ты снова заедешь, Аксей? – мы выходим на улицу. Женщина провожает меня. – Мы ведь всегда ждем тебя, помни об этом.
– Сегодня вечером я планирую быть у мамы. Не знаю, как долго я там пробуду.
– Заезжай сразу же, как только снова приедешь в город, – Амра пробежалась по мне взглядом с ног до головы. – Береги себя, родной!
– До скорой встречи, Амра. И вы тоже берегите себя, – в ответ женщина заулыбалась.
Я завожу мотоцикл и трогаюсь с места. Бросил взгляд в зеркало заднего вида, я увидел в нём Амру, которая всё отдалялась и отдалялась. У меня возникло чувство, будто это не я уезжаю от неё, а она уходит от меня, да и не только от меня. На миг мне показалось, что она разом покидает нас всех. Со столь грустной мыслью в голове я покинул дом несчастной от горя женщины. Как бы мне хотелось, чтобы наша следующая встреча состоялась уже в другом свете, но этот свет ушел вслед за исчезнувшей в ночи Яникой.