Бесков
Шрифт:
В четвертьфинале сборную СССР поджидала сборная Швеции. Которой, напомним, 22 мая в Москве наши уступили — 0:1 и которая, благодаря в том числе московскому успеху, завершила 1963 год во главе европейского рейтинга.
Подготовка к двум майским поединкам началась уже в конце ноября. 1 декабря сборная провела встречу с национальной командой Марокко в Касабланке — 1:1. Чья-либо победа, скорее всего, не предусматривалась. Перед матчем футболистам пожал руки лично премьер-министр дружественной страны, вставшей на путь самостоятельного развития. Возможно, счёт и не пришлось бы открывать, однако на 12-й минуте Тибари отправил мяч в собственные ворота. К ответному голу через 12 минут привела ошибка: Садни перехватил мяч, отправленный Яшину. Потом Хусаинов забил второй гол, который линейный марокканский судья решил не засчитать. В любом случае результат
А вот состав, в котором совместно действуют Понедельник и Гусаров (заменённый во втором тайме на Малофеева), заставляет задуматься: выходит, и в политически значимом матче Бесков продолжает поиск вариантов.
Из Африки отправились в Европу, где провели с переездами четыре игры с клубными командами. 4 декабря в Брюсселе победили «Андерлехт» (3:1), 6-го в Льеже — одноимённый коллектив (3:0), 10-го в Амстердаме — сборную города (2:1). Наконец, 12-го числа завершили вничью (2:2) встречу в Роттердаме против «Фейеноорда». Бесков резюмирует: «Я удовлетворён итогами зарубежной поездки. Мы выполнили в основном поставленные задачи. Стабилизировали состав, добились определённой слаженности, дали возможность поиграть молодёжи. Выступать довелось в неблагоприятных условиях и поэтому не в полную силу. На замёрзших полях трудно было проводить ряд тактических комбинаций».
Ничего, после обледенелых площадок меньше чем через три недели перешли на раскалённые.
Покой бесковской сборной только снился. Новогодние праздники пришлось отменить. Так как в самом начале 1964 года команда отправилась в Мексику, где тренировалась полтора месяца и приняла участие в традиционном «Торнео секстагональ». Нашими соперниками были три местных клуба, а также белградский «Партизан» и бразильский «Сан-Паулу».
В уже цитировавшейся книге «Флагман футбола» Андрей Петрович Старостин колоритно описывает американский вояж:
«Пребывание в Мехико началось с конфликта между Бесковым и мной, руководителем делегации. Точному, пунктуальному до педантизма Константину Ивановичу некоторая необязательность со стороны мексиканского технического персонала, приверженность к слову “маньяна” (завтра) и привычка к опозданиям — между прочим, с этим мы сталкивались во всех латиноамериканских странах — казались неприемлемыми для проведения сбора, и он заявил, что завтра же мы должны улететь из Мексики обратно в Москву. Я был обескуражен: в ответ на мои доводы о невозможности этого предприятия он приводил свои неопровержимые доказательства — отсутствовал автобус в положенное время, не предоставляли тренировочное поле и т. д.
Конфликт погас, поскольку со следующего дня Константин Иванович убедился, что мексиканская сторона безотказно выполняла все наши просьбы, а условия для проведения сбора во всех отношениях были благоприятными».
Всё-таки сближает чужбина наших людей, если они одной «группы крови». В мексиканскую жару все работали на совесть: две-три тренировки в день являлись обязательной программой. Зато вечера Бесков и Старостин проводили в многочасовых разговорах. «Константин Иванович открывался мне в этих беседах как фанатически влюблённый в футбол романтик, — рассказывает Андрей Петрович. — Нас сближали взгляды на игру как на своего рода искусство. Оба мы увлекались театром и были знакомы со многими деятелями. Поэтому и представления о содержании игры и формах её проявления у нас во многом совпадали как в частных, так и в главных направлениях. Он исповедовал футбол атакующего, комбинационного содержания. Техническое мастерство и зрелую тактическую мысль ценил как качества первого порядка, без совершенного овладения которыми зрелищного футбола не создашь.
Бесков был, как я уже говорил, педантично точен в соблюдении времени отъезда на тренировку или любого мероприятия, предусмотренного распорядком дня. Такой же неукоснительной дисциплины он требовал и от других. Но в наших разговорах о футболе он был расточителен безлимитно: порой засиживались до утра. Однако за десять минут до начала завтрака, неизменно выбритый, свежий, в отутюженном костюме, он появлялся в зале, проверял у врача готовность завтрака и справлялся о состоянии игроков на данное утро».
Зимний турнир в Мексике имел несомненное спортивное значение. Тем более что каждая встреча с участием «Селекциона Русо» (так прозвали сборную СССР местные болельщики) вызывала неподдельный интерес. Вмещающий 75 тысяч зрителей стадион в Мехико всегда был полон. И надо сказать, футболисты не подкачали. Одержали четыре победы («Америка» — 5:0, «Некакса» — 2:1, «Гвадалахара» — 2:1, «Сан-Паулу» — 4:0) и один матч завершили вничью («Партизан» — 1:1).
При этом необходимо подчеркнуть: все встречи (а к пяти турнирным добавились три контрольных) носили в первую очередь тренировочный, экспериментальный характер. Бесков работает широко, мощно, крупными мазками, используя максимальное количество сочетаний красок, их переливов, переходов из одной в другую. Образующиеся оттенки рассматриваются наивозможно досконально. Приняв сборную в середине лета, он к февралю проверил в деле около сорока исполнителей, а по весне добавится ещё группа дебютантов. Отметим, каждый кандидат комплексно изучается, ни о каких клубных и личных пристрастиях речи не идёт. Разглядывая, размышляя, анализируя, тренер задаёт себе самому новые и новые вопросы. И сам же мучительно ищет ответы.
Вместе с ним пришли и показали себя чуть позже Логофет, Валерий Маслов, Алексей Корнеев, Бурчалкин, Соснихин, Вадим Иванов, Данилов, Глотов, Юрий Шикунов, Вшивцев, Геннадий Матвеев, Олег Сергеев, Туаев, Мустыгин, Копаев, Владимир Федотов... А Урушадзе, Королёнков, Мудрик и Шустиков уже бились против Италии. Так что перед нами — работа не только на сегодняшний и даже не только на завтрашний день. Здесь перспектива как минимум на пятилетку.
Пока же придётся ограничиться 64-м годом. Он характерен тем, что с небольшим интервалом проводились сразу два крупных соревнования — Олимпиада и Кубок Европы. А в Олимпийских играх тогда профессионалы участвовать не могли. Страны развитого капитализма и впрямь отправляли на форум четырёхлетия любительские или молодёжные команды, которые не имели шансов в борьбе с псевдолюбителями из соцлагеря. СССР, Венгрия, Польша, Югославия, Румыния, Болгария, ГДР, Чехословакия выставляли, по сути, первые сборные и разыгрывали олимпийские медали между собой. Но как-то надо было соответствовать принципам, заявленным бароном де Кубертеном! Вот и решили, что, помимо прочего, футболисты, сыгравшие на чемпионате мира, автоматически считаются профи. Таким образом, нашу олимпийскую команду, которую возглавляли Вячеслав Соловьёв (старший тренер) и Евгений Лядин, не могли усилить Яшин, Дубинский, Воронин, Численко, Иванов, Понедельник... Пожалуй, всё. Остальные члены сборной, выходившие на чилийские поля, в качестве кандидатов уже не рассматривались.
Теоретически можно было сформировать две команды: одну для Европы, другую для отбора в Токио. Только зачем? Ведь большинство имело право выступить и в олимпийском, и в континентальном турнирах. Расширенный список Бескова включал 35 кандидатов, куда входила и вся олимпийская сборная. Потому резонно было тренироваться всем вместе. Вопрос — где?
«Главная команда страны фактически “бомжевала”, не имела своего уголка, крыши над головой и постоянной тренировочной базы, — констатирует А. Т. Вартанян. — Зимой 64-го ей, точнее тренерскому штабу, выделили под трибунами Большой спортивной арены Лужников просторное, удобное, красивое помещение. Команда тренировалась на лужниковском поле. Больше негде. В загородном доме отдыха ЦК КПСС “Озера”, что в 27 километрах от Москвы, неофициальной резиденции сборной, до тех пор не было футбольного поля, хотя места для сооружения базы вдоволь. Многолетние попытки федерации добиться разрешения (у кого — у самого ЦК?!) на строительство пресекались на корню».
Кстати, спокойно работать в Лужниках удавалось не всегда. На трибуны проникали болельщики, отзывавшиеся на каждый неудачно выполненный футболистом приём свистом и оскорблениями. Бесков жаловался: игроки нервничают. Можно, конечно, в данном случае порассуждать о том гигантском интересе, что вызывала сборная у советских граждан. Вместе с тем описанные выше сцены говорят и об огромном давлении, которое испытывала команда.
Все осознавали ответственность. А если кто не понимал значимости предстоящего четвертьфинала, следовали жёсткие оргвыводы. «На днях, — рассказывал «Советскому спорту» Константин Иванович, — мы временно исключили из него (списка кандидатов. — В. Г., А. Щ.) способных ташкентских футболистов Стадника и Красницкого. Последние наблюдения за их игрой показали, что они слишком мало делали и делают сейчас для того, чтобы повысить своё мастерство. Могу сказать, что если они не пересмотрят своего отношения к тренировкам, то их временное исключение из сборной может стать постоянным». Что, к сожалению, и случилось.