Бесноватый Цесаревич
Шрифт:
— Отец, я буду откровенен. Вы имеете полное право ненавидеть графа. При этом нельзя не признать, что он не какой-нибудь паразит и придворный бездельник, а человек, который многое сделал для России. Да, он в отставке, но еще способен на многое.
— И на что же он способен? — спросил Павел, судя по тону, он начал злиться.
— Вы знаете, каким капиталом располагает граф?
— Меня смущает, что ты так много говоришь о деньгах. Богатство графа известно всем и я ни в коей мере на него не претендую. Но он должен был испытать всё унижение, на которое я его обрёк при похоронах моего батюшки, — произнёс Павел и вскочил со стула.
Он сделал несколько шагов, будто не зная, что делать дальше и остановился у окна.
— Я завёл речь о деньгах, потому что граф хотел уехать за границу. Сейчас в Европе неспокойно, а он ещё собрался взять в поездку свою дочь, которая является его единственной наследницей.
— Не понимаю, причём здесь дочь Орлова? — всё так же глядя
— Зачем отпускать в Европу богатейшего человека страны? Мало того что он будет тратить заработанные в России деньги во всяких Германиях и Австриях, так ещё неизвестно как пребывание за границей отразиться на его дочери. Может, вырастит в ненависти к России. Или выйдет замуж за какого-нибудь польского или французского проходимца. Я же убедил графа остаться, он возвращается в Москву. Самое главное, Алексей Григорьевич со всем старанием продолжит работу на собственном конном заводе. Там уже добились огромных успехов и вывели несколько пород скакунов. До решения покинуть Россию, граф хотел продолжить и расширить своё дело. Разве нашей кавалерии не нужны хорошие скакуны? Или нашим обозам не нужны российские битюги. Или купцам не нужны тягловые лошади? И заметьте, всё это граф осуществит без малейших затрат для казны. Заодно сделает много полезного для Москвы. Он и раньше жертвовал деньги на благотворительность, но в основном на церковь. Я убедил его, что храмов в стране достаточно, а вот школ, больниц и библиотек почти нет. Если граф на свои деньги построит и будет содержать хотя бы одну школу, приют или больницу, то это уже огромная польза государству.
Павел долго думал, всё так же стоя у окна. Это было не похоже на его порывистую манеру поведения. Потом он развернулся, подошёл ко мне и обнял.
— Спасибо тебе Константин. Ненависть и желание унизить графа затмило мне разум. Ты поступил правильно, но в следующий раз сначала посоветуйся со мной, когда захочешь провести подобную беседу. А то я уже начал сомневаться в твоей лояльности.
Я не ожидал от Павла такой взвешенной позиции. Надолго ли хватит его адекватности, наверное, знает только он сам.
— Скажи мне, зачем ты лезешь в дела церкви? Ты итак, показательно не религиозен, не соблюдаешь посты и почти не посещаешь службы. Но зачем тебе ссориться с попами? Даже я стараюсь не вмешиваться в их дела.
— Я посещаю воскресные службы, правда, не всегда. Остальное моё личное дело, молиться или нет. Что касается вмешательства, то вам, наверное, нажаловались на Варвару Головину. Она оказалась очень настойчивой в поисках исторических свитков и здесь я полностью на её стороне. В архивах и библиотеках церкви гниёт история России. Именно церкви и монастыри смогли сохранить письменное наследие наших предков. И если грекам и прочим иностранным агентам, окопавшимся в церкви, не нравится, что у нашего народа и вообще славян была своя история, культура и даже письменность до крещения Руси, то я буду с этим бороться. Нет подлинного величия страны и народа без знания своей истории. Пусть эта история не всегда выглядит красиво, особенно с точки зрения потомков. Но не этим мракобесам в юбках решать, достойная ли была история у русов во времена Святослава, Игоря, Олега, Рюрика, Гостомысла или князя Словена. Это наша история и попам нет до неё никакого дела. По приказу Петра немцы давно начали переписывать нашу историю, а многие и рады стараться отринуть исконное наследие Руси.
— Далёк я от таких подробностей и не ожидал увидеть в тебе такое увлечение всякими древностями.
— Причём здесь древности? Я понимаю, что историю пишут победители, но какое отношение к этому имеют попы? На определённом этапе становления русского государства церковь очень помогла. В первую очередь как духовный оплот, вокруг которого сформировался народ московский и далее русский. Более того, она и сохранила значительную часть нашего наследия. Но сами попы участвовали в разрушении культуры славян, перекраивая её под греческую веру и обычаи. Истории Руси гораздо больше тысячи лет и не были наши пращуры варварами и неумехами. Потому и важно сохранить как можно больше старых летописей. Именно по ним потомки будут делать выводы, был ли Рюрик норманном или полабским словеном. И зачем греки придумали нам кириллицу, если славяне уже имели своё письмо? Были ли половцы природными врагами или, наоборот, частью русского государства. И был ли Киев словенским городом до завоевания его варягами или хазарским, населенным неизвестным народом. И таких вопросов сотни. Варвара и её последователи, как из Академии Наук, так и обычные любители старины, хотят сохранить все эти тексты для потомков. Свою прямую обязанность я вижу в том, чтобы всячески ей помогать. И делаем мы это без ущерба для казны. Я выделил часть Мраморного дворца под работу архивариусов, вся работа оплачивается за наш счёт. Надо поместить древние летописи под стекло и напечатать как можно больше копий. А в будущем эту практику надо распространить и на историю других народов империи. Те же татары, черемисы, мордва, башкиры и чуваши такие же подданные Империи, как и русские. И сохранение письменных источников
— Тебе с женой не тесно в собственном дворце? — спросил Павел и засмеялся, — То фонд, то больница со школой, а теперь архивы. Ещё и сказки инородцев хочешь для потомков сохранить. Скоро в своём парке юрту поставишь и туда жить переедешь? — Павел опять начал смеяться.
Уф, кажется, пронесло. Император не такой дурачок, каким его изображали в моё время. Образования и широты взглядов ему хватало, только всё портил нервический и мнительный характер. Раз не зарубил все наши проекты, то дело теперь сдвинется и удастся сохранить часть истории, уничтоженной и пропавшей в моей реальности.
— Для фонда и архива выделено четыре комнаты, школе хватает трёх. Доктора Блинда и его ученика я переселил во флигель. Места хватит ещё и на батальон гренадер, — с улыбкой ответил я, — Нам нужна ваша помощь. Обещаю, что никаких книг, порочащих или бросающих тень на церковь, мы печатать не будем. Они могут выделить своего человека для согласования таких вопросов.
— Я издам указ о полном доступе к церковным архивам, это дело действительно нужное. А то привыкли всякие французы с поляками и шведами попрекать нас варварством и невежеством. Заодно пусть наши академики поработают на благо сохранения и изучения подлинного русского наследия. Создание музея тоже дело нужное, дам поручение, чтобы занялись этим непременно и подготовили доклад.
— Думаю лучше открыть музей в Москве. Там, где зарождалась наша держава, — делаю я предложение, — Финансирование мы возьмём на себя.
— Так тому и быть, — соглашается Павел, — Но финансировать музей будет казна. Теперь это дело государственной важности.
Павел, как всегда, быстро изменил своё мнение. Хорошо, что в нужную мне сторону. Сам не ожидал, что из очень непростой беседы выйдет столько пользы. Главное — не переборщить с просьбами. Но начало работы с церковными архивами это огромный шаг для русской исторической школы. Этого мало, много важных документов хранится в частных руках. Дам объявление в Ведомостях и пообещаю вознаграждение для тех, кто будет передавать свитки из личных архивов. А может, получиться обойтись без лишних затрат. Учредим какие-нибудь памятные награды, грамоты или почётные звания, с обязательной публикацией в Ведомостях и в нашей будущей газете. Историческое приложение к газете будет обязательно. В нём можно печатать фамилии меценатов, взгляды историков-любителей и много всего интересного. Страна, вернее, образованная часть публики, давно массово увлечена историей. Надо направить это полезное для страны увлечение в нужное русло, дабы не расплодились всякие криптоисторики и прочие любители подделок. А то Куликовская битва вроде была, а самого Куликова поля вроде как нет.
Несколько раз встречался с Астаховым. В основном занимались формированием ассортимента канцелярских товаров на ближайшие месяцы. Очень познавательные разговоры были с Ушаковым и Чичаговым. Интересно было услышать мнение адмиралов о состоянии флота и перспективах его развития. Хорошо, что у командующих сложились рабочие отношения. С армейцами особо не пересекался, пока нет в этом необходимости. Суворов уже отбыл в Западную армию, остальных генералов я знал плохо. В отставку его не отправили, что было огромным плюсом для армии и не только. Ушаков планировал уезжать после окончания Великого поста. Полномочий он получил много, а вот денег и прочих ресурсов ему пока выдали не в полном объёме. Обычная ситуация — планов громадьё, только забыли поддержать их деньгами.
Мы с Юлей почти каждый вечер посещали Александра. Перезнакомился со многими сановниками и придворными, куда же без них. Реципиент большинство этих людей знал, а мне приходилось запоминать десятки лиц. Что бы я делал без Юли?
Ещё один разговор, не предвещавший особых проблем, дался мне жутко тяжело. А ведь мне нужно было просто обсудить фигуру Деда Мороза, которого планировали задействовать на гуляниях в Новгороде и отношение к этому церкви. Митрополит Гавриил[2] оказался отнюдь не добрым и плюшевым карманным попиком. Человек очень умный и начитанный, член Академии наук и жутко влиятельный, к которому прислушивается даже Павел. Ещё он имел ко мне много вопросов и претензий. Насилу отбрехался, почему демонстративно игнорирую церковные службы. За длинный язык и непристойное поведение получил дополнительный список претензий и епитимью. В выражениях он особо не стеснялся, и я услышал несколько интересных речевых оборотов, которые забыты в моём времени. Также мне досталось за Головину, которая по его словам, нацелилась на разорение церковных архивов. В этой реальности меня ещё не отчитывали как нашкодившего школьника, но большая часть претензий была по делу. Впрочем, для Гавриила я этим самым школьником и являлся. Дед реально был крут и убедителен. Проняло меня хорошенько. Очень похожие ощущения были после общения с Императрицей.