Беспокойное наследство
Шрифт:
Расценив молчание своего странного гостя, как изъявление скромности, Ваграм, несмотря на тучность, шустро подбежал к Кунице и бухнулся перед ним на колени.
— Господь Бог пусть благословит вас, господин ведун! По гроб жизни обязан…
— Вот еще… — опешил Тарас, у которого от конфуза враз покраснели щеки. — Встань сейчас же… Что я тебе — икона, чтоб передо мной поклоны бить? А за избавление от Лиха-Злосчастья — в церковь всей семьей сходите, помолитесь истово. Свечку поставьте… И не ищи виновного в постигшем несчастье — ни среди родни, ни среди друзей.
Но обрадованный хозяин уже плохо слышал. Он вскочил на ноги и бросился к двери.
— Астхик! Назан! Живо накрывайте на стол! Гость! Самый дорогой гость в нашем доме!
— Погоди, Ваграм-джан! — пытался урезонить не на шутку разошедшегося армянина Куница. — Не до застолья сейчас!
— Нельзя… Никак нельзя, уважаемый… Извините, господин, я даже не спросил вашего имени…
— Тарасом меня кличут.
— А по отчеству?
— Тимофеевич…
— Нельзя, уважаемый Тарас Тимофеевич, за воротившиеся в дом счастье и удачу, хоть по глоточку не выпить. Они обидеться могут — и вновь уйдут. А дела… Что ж, поговорим и о делах… Разве хороший стол и кувшин вина когда-нибудь становились помехой в обсуждении? Не откажите…
"Только попробуй усесться за стол без нас, — угрожающе прорычал Степан. — Ухо откушу!".
Неподвижно застывший на подоконнике беркут угрожать не стал, но тюкнул клювом казака в спину вполне не двузначно.
— Хорошо, — согласился Куница. — Пусть будет по-вашему. Но, прежде чем отобедать, я должен еще кое-что сделать.
— Все, что угодно, — обрадовано, взмахнул руками армянин. — Мой дом — ваш дом. Располагайте всем, как пожелаете…
Куница только крякнул.
— Ваграм-джан, у тебя ведь уже борода сединой тронута! Что ж ты такими важными словами разбрасываешься? А если б я вампиром оказался? Ты хоть понимаешь, на что обрек бы весь род?
Но тот только головой помотал.
— Я тоже вижу…
— Что ты видишь? — мгновенно насторожился Куница и прищурил правый глаз.
— Хорошего человека вижу… — растерявшись от такой мгновенной смены тона, ответил армянин.
— Ну, слава Богу, — облегченно перекрестился Тарас. — Если б ты сейчас объявил мне, что тоже немножко нежить, клянусь: я вскочил бы в седло и поспешил к Ребекке. И пусть весь мир катиться куда подальше!
— Нежить? Почему нежить, Тарас Тимофеевич? — ничего не понял из сумбурных фраз гостя Ваграм. — А Ребекка — это кто?
"Эй, парень, ты чего всполошился?", — поинтересовался Степан.
"Да так, подумалось вдруг: а не очередная ли ловушка, нам здесь подстроена?"
"Легко… — хмыкнул Василий. — Нашел чему удивляться? Идущий в толпе должен быть готов к тому, что его станут толкать и наступать на ноги. Странно было б — если бы подобное происходило посреди пустыни".
"Так, философы доморощенные! — мысленно взвыл сармат. — Хватит упражняться в красной словесности. Из кухни такие запахи доносятся, что у меня уже слюни текут. Тарас, если ты сейчас же что-нибудь не придумаешь, я превращусь в человека без предупреждения!".
— Вы о чем-то задумались, господин ведун? — уважительно тронул казака за локоть хозяин дома.
— Задумался… — кивнул тот. — Скажи, Ваграм-джан, я могу тебе доверять?
— Да, — просто ответил армянин.
Это короткое слово убедило казака лучше любых витиеватых клятв и заверений в вечной благодарности.
— Ну, тогда в твоем доме сейчас прибавиться гостей. Только, не сочти за труд, сперва принеси сюда кой-какую мужскую одежду. Надо будет одеть двух моих товарищей. Один из них мужчина обычного телосложения, а второй — богатырь, на голову меня выше и раза в полтора шире.
Сметливый армянин бросил быстрый взгляд на сармата и беркута, а потом уточнил:
— Для дома, или чтоб и на люди выйти можно было? Хотя, что я глупости спрашиваю… Сейчас принесут два халата, а после — подберем все что вам и вашим товарищам понадобиться. Чтоб в купеческом доме не смогли одеть двух гостей? Хе-хе! Рубен! Сынок! Живо сюда! — и когда в двери возник худощавый юноша лет семнадцати, приказал: — Два самых лучших бухарских халата. Живо! И поторопи женщин с обедом…
— Хорошо, отец, — кивнул тот и умчался прочь.
— Расторопный парень подрастает, — не удержался, чтоб не похвастаться сыном хозяин. — Будет на кого дела оставить… — и сразу же омрачился. — Вот только Аревик…
— Думаю, что отчаиваться рано, Ваграм-джан, — произнес Куница. — По меньшей мере, мы уже знаем, куда она делась…
— Мы? — переспросил армянин. — Ах, да… Извините, — он поочередно поклонился псу и орлу. Хотел еще что-то спросить, но именно в эту минуту вернулся Рубен.
Парень передал отцу принесенную одежду и известил:
— Мама сказала, что все уже готово, осталось накрыть стол. Спрашивает: в какой комнате?
— Пусть накроют в моем кабинете. И пригласи к столу дедушку Аветиса. Надеюсь… — повернулся к Тарасу. — Тарас Тимофеевич, дорогие гости не станут возражать, если к нам за обедом присоединиться мой отец?
Если молодой парень и удивился такому обращению к единственному находящемуся в комнате господину, то это совершенно никаким образом не отразилось на его лице.
"Похоже, и в самом деле хороший купец подрастает. Что угодно сторговать сможет".
— Ваграм-джан, — произнес как можно убедительнее Куница. — В этом доме ты хозяин. Но разговор нам предстоит очень важный, поэтому сам решай: кому можно его услышать, а кому — лучше и не знать ничего.
— Спасибо, господин ведун. Рубен, позови дедушку и, если он захочет с нами отобедать, проводи его в мой кабинет… А женщинам скажи, чтоб быстрей накрывали. Не хорошо заставлять дорогих гостей ждать. Не позорьте меня перед достойными людьми…
Дождавшись, когда слегка растерявшийся парень закроет за собой двери, Ваграм почтительно передал Кунице два богатых бархатных халата. Трас коротко поблагодарил и тут же набросил одежду на подскочившего к его ногам пса и слетевшего на пол беркута.