Беспокойное наследство
Шрифт:
— В церковь не заходи, и возле икон не садись — там точно голышом останешься. А так — сносу не будет. Я ж говорил — чем меньше различие, тем проще и надежнее волшебство. Ну, и само собой, каждый проходящий мимо чародей или ведьма увидят тебя в подлинном виде.
— Это, можно… — пристал на эти условия тайный опричник, спешно одеваясь. — Главное, чтоб одежка в корчме не исчезла, а остальное я как-нибудь стерплю. Кстати, я вот что думаю, парни… Может, хватит по миру без толку метаться?
— Сейчас о чем сказал? — не понял Куница.
— Все о том же самом… Вы послушайте, не ерепеньтесь сразу. Я гораздо старше вас, да и на тайной службе, хоть царской, хоть — латинской, почитай второй десяток размочил. Знаю, о чем говорю.
— Да мы слушаем тебя, — уверил его Степан. — Не сомневайся, Василий. Выкладывай, что придумал. Один ум хорошо, а на троих — разливать проще…
— Шутник, — раздраженно дернул плечом Орлов. — Дело говорю. Надо ваши…, извиняюсь сердечно, теперь уже наши проблемы как-то по очереди решать, а то никакого толку не будет. Вчерашняя неудача тому лучшее подтверждение.
— Вот заладил, совсем как мой наставник, — проворчал сармат. — Не полощи мозги, опричник. Мы ведь, с побратимом Куницей, тоже не среди бурьянов выросли. Суть говори!
— Думаю, в первую голову надо снять заклятье с найденного вами разбойничьего клада. А то — деньги есть, а пользоваться ими нельзя. Более того — уверен: именно его проклятье уже начинает вмешиваться в судьбу. Возможно, не лежи на нас его тень, и с Ребеккой все пошло бы по-другому.
— Дельная мысль, — кивнул белолобый пес. — С проклятьями шутки плохи. Эй, атаманский дух! Ты как считаешь? Брезгуешь компанией, что ли? Ни слова от тебя не слыхать! — и только теперь Степан обратил внимание на то, что сивко оседлан. — Притворялся, значит? Думал: я все время Тараса на себе возить буду, а как понял, что не пройдет, сразу бока жечь перестало?
"За помощь в ночной битве, — зашелестел в головах людей голос призрака, — мне прощенье вышло. Я более не оседлый. А вместо чистилища, меня Тарасу Кунице в услужение направили. Покуда в том нужда будет. Так что я теперь больше конь, чем дух. Мысли, память и то, что сущностью человеческой является, мне оставили, но только я все меньше о них вспоминаю. Поэтому, если возникнет надобность в совете, спрашивайте первыми. Отвечу охотно, но сам уже лишь о свежей травке, да торбе наполненной овсом думать могу. Надоела мне круговерть эта, житейская. Покоя хочу. А насчет проклятия — прав Василий. Я, к примеру, ясно вижу, как вокруг вас сплетаются темные коконы. И с каждым часом, они все плотнее становятся.
"И что это значит?" — спросил Куница.
"Либо с вами, либо с наследниками купца Ованесяна беда вскоре приключиться. И, кстати, раз уж позвали… Тарас, мне седло левый бок гложет. Поправь потник…"
"Хорошо, поправлю… — кивнул тот. — М-м, да — с проклятьем шутить не стоит. Что делать будем, братцы?"
"Как что? По коням и вперед, в город Ужаль! — не раздумывая, разрешил проблему Степан. — Если все уверены, что в первую голову надо клад очистить, тогда нам к Ованесяну. То-то наследники обрадуются!".
"Ты меня повезешь, или Василия?"
"Нашли дурачка! У тебя теперь Призрак есть. А Василий может на своих собственных крыльях путешествовать", — тут же увильнул пес.
"А что, — не стал спорить тот. — Вполне приличная картина вырисовывается. Богатый паныч с псом и беркутом, путешествует по своей надобности. Никому и в голову не придет усомниться. Особенно, если Тарасу на пальцы часть колец надеть, а одежку побогаче изобразить…"
"Разумно, — поддержал их Куница. — А главное, что любой враг будет одного меня видеть, даже не подозревая, что нас — четверо!"
"Отличная компания, подбирается… — согласился Степан, повиливая обрубком хвоста и скаля в добродушной ухмылке острые двухдюймовые клыки. — Особенно, если кто-либо из вас обратил внимание, что мы битый час разговариваем, не раскрывая ртов…".
— И что это, по-твоему, должно значить? — тут же выпал из мысленного круга Куница.
— Ничего страшного, внук ведуньи. Просто ты, только что лишился… — Степан поспешно проглотил слово "девственность", упоминание которого в связи с Ребеккой, было бы совсем не ко времени, и поспешно закончил, — всех сомнений по поводу своего происхождения. Есть в тебе иная кровь, теперь — безо всякого сомнения!
— Ладно, об этом позже поговорим, — поморщился тот. — Продолжай, Василий.
— А, ну да, — спохватился опричник. — Только, продолжать нечего. Степан все верно сказал. Чтоб снять проклятие, надо съездить в город Ужаль и разыскать наследников убиенного купца Ованесяна.
— Найти, думаю, не сложно будет… — кивнул Тарас. — Город хоть и большой, но торговый человек — не крестьянин, личность известная. Но, что я родным скажу? Откуда такие деньги и драгоценности?
— Придумаешь что-нибудь… — Василий посмотрел ввысь. — Например, скажешь, что любимый дедушка, перед смертью завещал тебе старинный долг возвратить. Да, ну — не бери в голову. Это когда рассчитаться требуют, тогда все дотошно выясняют, а когда деньги в дом приносят, люди охотно в любую сказку поверят. Так, с этим вроде разобрались… Следующая задача — вернутся домой, забрать у лешего клад, и обзавестись всем необходимым для путешествия. Надо ж хоть иногда человеческий облик принимать. А колдовскому умению нашего песика, я что-то не слишком доверяю. Как пить дать, опозоримся однажды. Зачем же рисковать?
— Зря обижаешь, — лязгнул зубами Степан. — Но, в целом рассуждаешь верно. Лошади, оружие и прочая амуниция никогда лишними не станут. Тем более что один из нас, пока, только по земной тверди передвигаться может. Так какая разница — с одной лошадкой, или тремя?
— А Ребекка как же? — не удержался Тарас. — Мы что же ее на произвол судьбе бросим?
— Ни в коем случае… — заверил товарища опричник. — Вот после всего этого, за ней и поспешим. Но ты пойми — там, где саблей не возьмешь, золото очень даже пригодится. Им не только в темницу, но и в исповедальню двери открыть можно. Знаю, о чем говорю.
— Возможно… — нехотя согласился казак и ведун, который, будь его воля, плюнул бы на всё и немедленно помчался выручать любимую.
— А священная реликвия? — напомнил Степан. — Не может так статься, что пока мы по свету колесить будем, басурмане или латиняне найдут ее раньше нас?
— До сих пор ведь не нашли… — рассудительно промолвил опричник, пожимая плечами. — Освободимся от забот и тревог мелких — займемся большими. Все равно с Куницы, — кивнул на Тараса, — сейчас никакого толку. А без его заинтересованности в исходе дела, любые поиски обречены на провал.