Бесполезное ископаемое
Шрифт:
Трех котят назвать Седуксен, Демидрол и Люминал.
Хотел бы иметь какую-нибудь еврейскую фамилию типа Глинтвейн.
Пшеничная водка «Колос Америки».
О кошке, которая вечно лазила через большую дыру в заборе, а когда явились у нее котята, сделала для них махонькую дырочку: через большую они ведь не пролезут.
Пришедший к Христу как раз человек, которому
Или так: ведет себя, как будто ему был Голос с небес: Фигли-мигли-блядки-штучки-дрючки пре-кра-тить! Смиирна! Равнение на крест! – Так и стоит, сложив руки не по швам, а бестолково и безудержно крестясь.
Одеревенелость…
Уходил бы ты, комсомолец, куда-нибудь на гражданскую войну. Если смерти, то мгновенной.
Я был, как грязно-белый пудель, грязно-бел. Теперь я черен, как черная сука.
Со мной в этом году все случается такое, что у нормальных людей бывает только в високосные годы.
Рекламное объявление: «Храните гордое терпенье во глубине сибирских руд».
И дорогой он всё время: «А это тебя ебет?» Я про Альдо Моро, про коварство Пол Пота и пр. А он одно: «А это тебя ебет?»
Если б я заполнял анкету, в пункте: что вы больше всего цените в женщине? – я бы ответил: жизнеспособность и невзыскательность.
Веду себя, как фортепьяно в Бетховенских сонатах, т.е. главное первая часть, а потом (в 1-й и ум, и одежка), а потом – что угодно.
Ильич: «Теперь надо архиспешить».
Я не имею ничего общего с действительностью; как всякое провокационное сообщение.
И все это у тебя так быстро обращается в системность – ты скоросшиватель.
Погубить меня всякий не прочь.
Слушая скрипичный концерт Мендельсона. У него скрипка не противоборствует оркестру. Она его (оркестр) гладит по головке, лобзает и ложится с ним спать.
В ту же коллекцию пушкинских ямбов:
«Цыганы шумною толпою
Толкают жопой паровоз».
Оказывается, С. Дали называл Арама Хачатуряна: «взбесившийся шашлык».
Он совсем не сложный, он просто художественный и многосерийный.
Впервые озлобился Мао, когда отвергнуто было его предложение быть изображенным пятым на славном барельефе.
Северянин:
«В его значительном ненужьи
Биенья сердца вовсе нет».
(О Вячеславе Иванове)
Северянин.
17 век: «а он говорил хульные и непригожие слова».
Отличие Ольги Седаковой от многих. У тех в голосе: все знаю! У этой в голосе ничегонезнание в самом высоком смысле слова. Вытаращенные глаза в каждой реплике.
Бей Россию. Спасай жидов.
Кончай экзекуции, начинай вивисекции.
О владимирцах. Они – растут, а я расти перестал. Они – как ногти мои.
Уеду куда-нибудь в Стерлитамак и стану нахимовцем.
ВЧК – век человеческий короток.
Об этом стиле можно жандармским языком так: «Отсутствие особых примет».
И не забыть полоумного Феликса. «Феликс! Позвони Андропову, спроси, сколько времени!» Снимает тапок, бормочет в него – полвторого! «Феликс! Позвони Геббельсу, узнай, что на ужин будет!» И т.д.
«Юродство без душеспасения
И шутовство без остроты».
(Тютчев)
Дебют Веры Инбер. В Париже выходит 1-й сборник стихов «Печальное вино». Хвалит сам Блок. (1912 г.)
Серб Александр, на мой вопрос – много ли он смеялся при переводе (поэмы «Москва – Петушки». – В. М.), ответил: я больше плакал.
Игра в желябчики, в каракозочки
В столице шутют: 99% мужиков любят толстых баб и только 1% – очень толстых.
Всё пропьём. Гармонию оставим.
Генрих Белль: «Прогресс совершенно лишен юмора, ибо он оптимистичен».
«Души унывают, сердца развращаются, образ мыслей становится низок и презрителен». (Фон-Визин)
Он же: «Государство требует немедленного врачевания».
Паскаль: «Христос в агонии до скончания мира».
отличать вымыслы от реалий
[Свящ.] Фудель: «Церковь есть тайна преодоления сиротства и одиночества» (и заброшенности и бездомности).
У Власа Дорошевича: «отчизноведение».
В беседе… с соседом по палате – он отсутствовал много часов и сообщил, что все, с кем он говорил на «Мосфильме» – сценаристы, художники, режиссеры, молодежь, – все хотели бы побывать на моих чтениях трагедии. «Тебе здорово повезло», – сказали они ему. «Я так не считаю», – добавил он мне.