Беспорядочные очерки
Шрифт:
Что ж, делать нечего. Сбросили бурам трап, поднялись они на борт. Машину застопорили и, как только инерция танкера погасла, сторожевик соскользнул с бульба и затонул.
Буры и на борту не унимались – матюкали всех и вся по–своему, грозились, даже драться пытались. Их высадили в Дакаре, а сами благополучно пришли в Шербур.
Вроде бы и все тут, но нет! Буры, ни дна им, ни покрышки, в суд подали. Международный Морской суд в Лондоне. Хорошо хоть, что сторожевик этот был не военный, а береговой охраны, не то могли бы и войну СССР объявить. Буры, они такие. Да суд не такой. ММС все только по сути разбирает.
Допрашивают буров. Погода какая была? Ясная. Море? Спокойное. Корабль ваш, оборудование, машина, механизмы? В исправности (вздох) были. Экипаж трезв был? Как стеклышко! Судья сохраняет серьезный вид, но в зале – улыбочки. У англичан поговорка есть: пьет, как бур. При том, что англичане и сами–то выпить отнюдь не дураки. Снадобья какие–нибудь принимали? Как можно! Ни упаси боже! Тут уж без улыбок обходится. Наркотой буры не увлекаются, что да, то да. Танкер когда заметили? Да, да, когда вы его визуально обнаружили? Ясно. Вы видели, что это за судно? Ах, даже тип сразу определили! А отметка на радаре когда появилась? Но вы продолжали идти пересекающимся курсом? Молчание.
Судья начинает применять казуистические методы допроса, и выясняется, что у буров сработало их исконное, на весь мир знаменитое, упрямство: нет, а вот мы все равно станем так плыть! Понятно. Окей, переходим к допросу ответчика.
Наши все как один клянутся, что и вахта на мостике, и впередсмотрящий в «вороньем гнезде» были на месте. В зале опять ухмылочки, и даже судья чуть–чуть улыбается. Как же, как же, а то мы не знаем. Наши–то танкеры тоже там ходят.
Ладно. Сторожевик когда заметили? Поздно. Он маленький, в воде низко сидит, окраска маскировочная. С высоты многоэтажного дома, среди волн, при слепящем солнце такого издали не углядишь. Погодите, вы ведь норд–норд–вестом шли, а дело было поздним утром? Солнце у вас должно было быть с кормы! Верно, но блики от воды и от палубы! Особенно – от палубы; она ж у нас как два с лишним стадиона и белым выкрашена, как у всех вообще танкеров, чтобы меньше нагревалась. Груз–то – нефть, она от нагревания испаряется и битуминизируется. Нам это, безусловно, известно! Да, да, конечно, простите. И обратите внимание, у нас конец вахты был. Вахтенные уже глаза терли и щурились.
Окей, а радар ваш что показывал? Да он еще по пути туда забарахлил. В Катаре его специалист проверял, обнаружил перемежающийся сбой, но починить не смог – не было запчастей на замену; вот акт, пожалуйста. В Шербуре мы получили новый блок, заменили. Теперь наш радар в порядке. Так вы вышли в море с неисправным радаром? У нас фрахт на срочный опасный груз, строгий график. Наниматель настаивал, вот текст радио. Катар нас выпустил, чего же еще? А если бы он в море поломался, так нам что, в дрейф ложиться, давать SOS и ждать, пока из Союза новый блок доставят? Или возвращаться к арабам и закачивать нефть обратно в хранилища?
Хорошо, хорошо, понятно. А что вы сделали, когда все же заметили сторожевик? Да ничего, продолжали идти своим курсом. Отворачивать поздно было. Ну как нам перед ним отворачивать? У нас инерция вон какая, а он маленький и верткий, он и в нашем плавательном бассейне развернуться сможет. А на море – простите за напоминание – есть непреложное правило: не подставлять опасности борт. Не знаю, как истец, а мы про «Титаник» помним. Тем более, нефть везли. Мало ее уже в море выливалось? Нет, мы, даже когда поняли, что они отворачивать не собираются, решили принять удар форштевнем и продолжали идти своим курсом. Машину? Нет, не стопорили. Наоборот, самый полный назад дали, чтобы сколько можно скорость погасить. И, с невинным видом: вот, записи робота посмотрите. Там должно быть.
Смотрят записи. Погодите, погодите! Что машина наддала, тут есть, а где про полный назад? Дайте–ка… ну… нет, быть не может! Похоже, датчик не сработал. Ну посудите сами, мы же не древний броненосец со шпироном, чтобы на таран их брать? И зачем?
Допустим… ладно, время примерно совпадает. Что ж, достаточно. Суд удаляется на совещание.
Совещались недолго, зачитывают вердикт: суд признает, что вины ответчика в данном случае нет. Неисправность радара не может быть поставлена в вину ответчику. Навигационная обстановка позволяла вести суда и без радара; на корабле же истца он был в исправности и показал отметку танкера задолго до ожидаемого времени пересечения курсов; кроме того, со сторожевика танкер был обнаружен зрительно, как только показался на горизонте. Корабль истца имел перед танкером ответчика преимущество в маневренности. Командир корабля истца сразу же определил тип обнаруженного судна и, как моряк, должен был знать его ходовые свойства и тот факт, что оно везет опасный груз.
Следовательно, по таким–то и таким–то правилам мореходства, командир корабля истца должен был и имел все возможности своевременно совершить действия и маневры, предотвращающие столкновение.
По указанным причинам иск истца отклоняется, и он обязан уплатить все судебные издержки. Более того, наниматель танкера имеет право подать встречный иск на возмещение ущерба, так как столкновение и не предусмотренный расписанием заход в порт Дакар вызвали задержку доставки груза и соответствующие убытки.
Также и владелец танкера имеет право подать на истца иск. Во–первых, на возмещение материального ущерба судна в виде ободранной при столкновении краски на форштевне (тут уже наши откровенно ухмыляются) и стоимости перекраски, а также на возмещение морального ущерба экипажа танкера, испытавшего при столкновении вполне понятную тревогу и беспокойство.
Тут уж наши, уткнувшись в лицом в колени, начинают беззвучно хохотать.
Рассказчик, дойдя до этого момента, тоже не то что захохотал – зашелся ржанием до икотки, хотя выпили мы не так уж чтобы много. Я спросил его: ты чего, мол? – Да вспомнил бурские рожи, когда они вердикт выслушали.
Прочитал я недавно историю. Вроде бы дурь полная, но со смыслом.
Некий американский инженер задумал попасть в книгу Гиннеса. Для этого он из строительного компрессора и водопроводной трубы большого диаметра соорудил пневматическую пушку и расстрелял из нее танк… морожеными курами.
При полной абсурдности замысла инженер он был толковый и все заранее рассчитал. По расчету, кур требовалось двадцать пять тонн, что в процессе… разумное слово тут трудно придумать… ладно, шут с ним – опыта, полностью подтвердилось.
На семнадцатой тонне сварные швы танка начали трескаться, и еще пять тонн потребовалось, чтобы разбить машину вдребезги. Итого двадцать две тонны, в расчет уложился.
Казалось бы, ну что тут, кроме психопатологии? Да как сказать. Танк–то был – «Першинг», он сорок три тонны весит. Почти вдвое больше, чем кур потребовалось. А самая что ни на есть промерзшая курица ну уж никак не крепче танковой брони.
Бог создал целые числа; все остальное – от несовершенства нашего ума.