Беспощадная страсть
Шрифт:
— Он попался! — заорал вдруг Косарь — так, чтобы слышали все его подчиненные. — Он сам залез в ловушку! Он забрался в кустарник, где нет деревьев! Не выпускайте его оттуда!
Север судорожно осмотрелся.
«Ах ты, ч-черт! Блатарь прав! Деревьев вокруг нет, и я среди этих хилых кустиков — все равно, что на открытом месте! — сообразил он. — Неужели конец?!»
— Надо было смотреть внимательнее, дурак! — вслух ругнулся Север. Он сейчас ненавидел себя. Можно ж было смекнуть, что кустарник, хоть и густой, от пуль не прикроет! Действительно, попался…
— Все к его тачке! — командовал
«Ну, спасибо, братан! — мысленно поблагодарил Косаря Север. — Это, оказывается, ты дурак, а не я! Давайте, давайте, прячьтесь за тачку! Сейчас я вам устрою жаркое по-беловски!»
Он четко представил себе, как расположена машина: Та-ак, годится! Север осмотрелся. Ага, и позиция подходящая есть! Ну, держись, братва!
Тем временем бандиты, выполняя приказ Косаря, сбежались к беловскому автомобилю. Казалось, отсюда действительно было очень удобно изрубить в капусту автоматными очередями укрывавшие Белова кусты с ним самим в придачу.
Север отложил пока в сторону оба своих «Кедра» и вытащил револьвер, заряженный разрывными пулями.
— Огонь! — громко скомандовал Косарь бандитам.
В тот же миг Север высоко подпрыгнул и сделал только один выстрел — в бензобак своего автомобиля.
Тотчас мощный взрыв разнес машину на куски, расшвыряв по окрестным зарослям незадачливых братков. Никто из них не был убит, но все пылали живыми факелами.
Север выскочил из кустов и несколькими очередями из «Кедра» положил конец страданиям пылающих, дико орущих, бессмысленно мечущихся бандитов…
…Услышав грохот взрыва, Мила злорадно расхохоталась.
— Вот и шиздец твоим кабысдохам, Газаватушка! Молись теперь! Через минуту Север будет здесь!
— А ты уверена, что это не ему шиздец?! — выкрикнул Газават, бросаясь к окну.
Все это время — те пять или шесть минут, что продолжался бой, — Николай вяло переругивался с Милой, мучительно соображая, как ему выбраться живым из этой передряги. В голову ничего не приходило. Срочно бежать? Но выход из здания, как назло, всего один. Выйдешь — и угодишь прямо в лапы Северу…
В окно Газават увидел мужскую фигуру, вбежавшую в дом. Фигура явно не принадлежала ни одному из охранников. Значит, Гюрза права…
Газават бросился запирать дверь зала. Мила хохотала ему в спину.
— Тешься, мальчик, тешься! Не поможет! Север все равно прикончит тебя, как бы ты ни старался!
— Да я сам завалю его! — рявкнул Газават, потрясая «Кедром».
— Ага! — смеялась Мила. — Завалил баран волка — одна баранья шкура осталась! Север пачками кладет таких, как ты! Не глядя! Ты пикнуть не успеешь, как схлопочешь пулю!
«Наверное, девка и на этот раз права, — подумал Газават. — Вон как быстро этот Север промелькнул сейчас под окном — я не то что ствол вскинуть не успел, но даже не успел подумать, что надо стрелять…
И тогда, в кабаке, Сатир со своим револьвером здорово меня ошеломил… Что же делать, делать-то что?!»
Север между тем уже стоял у двери зала — радиоприбор безошибочно указал Белову местонахождение Милы. Дверь была толстой, дубовой, да еще обшитой металлическими листами. И замок на ней стоял крепкий.
В правой руке Белов сжимал свой верный револьвер, в левой держал оба «Кедра». Выпустив по двери оставшиеся разрывные пули и убрав револьвер в кобуру, Север перехватил один из пистолетов-пулеметов и принялся короткими очередями планомерно выгрызать дверной замок.
…Газават подбежал к Миле и, широко размахнувшись, влепил ей страшную пощечину, почти оглушив девушку. Мила не отключилась совсем, она воспринимала происходящее словно сквозь туман, но ни двигаться самостоятельно, ни тем более драться уже не могла. Николай именно этого и добивался. Он развязал Милу, подхватил ее и поставил на ноги…
…Север израсходовал весь оставшийся боезапас «Кедров», прежде чем вскрыл дверь. Опустошенные пистолеты-пулеметы бросил — хотя они и стреляли теми же «макаровскими» патронами, что и его револьвер, но перезаряжать их Север счел ненужным расточительством — револьверу он все равно доверял больше.
Пинком Белов растворил дверь зала. Сам отпрянул в сторону, опасаясь нарваться на очередь. Однако изнутри никто не стрелял…
— Эй, Газават, ты здесь?! — крикнул Север.
— Здесь, родной, заходи! — дружелюбно отозвался Николай. — Да не делай глупостей, не вздумай палить на голос! Я понимаю, малый ты крутой и даже на голос не промажешь. Да только вот попасть можешь не в меня! Ты понял, эй?!
Север несколько секунд удрученно молчал.
— Так ты понял меня, Сатир?! — вновь окликнул его Газават.
— Понял… — ответил Север неохотно. — Мила, ты как?!
— Север, не входи сюда! — крикнула Мила, которой Газават слегка освободил зажатое горло, позволив подать голос. — Со мной все в порядке, но не входи! Он будет стрелять, у него «Кедр»! Не входи сюда!
— Входи, входи, Север, не бойся! — крикнул Газават по-прежнему весело. — Стрелять я не буду! По крайней мере, не буду стрелять в тебя!
Север опять его понял — даже слишком хорошо. Резко развернувшись, он встал на пороге двери, наведя револьверный ствол внутрь зала…
Глава 31
Кавалькада машин, наполненных газаватовскими бойцами, выезжала из города. Их было около тридцати, этих машин — больших, вместительных джипов, — и их движению никто не препятствовал. Все подразделения городской милиции, включая ГАИ, еще с утра получили от своего начальства уведомление, что в городе проводится широкомасштабная секретная операция областного РУОПа и вмешиваться в ее ход категорически воспрещается. Поэтому гаишники, завидев кавалькаду, давали ей зеленую улицу. Конечно, менты догадывались, что никакой это не РУОП, не СОБР, не спецназ и вообще ни одна из официальных силовых структур. Однако доблестные стражи порядка прекрасно помнили, с чьих рук они едят, кто им обеспечивает регулярную ежемесячную выплату денежных сумм, в несколько раз превышающих государственные оклады. И слуги закона предпочитали помалкивать. А углядев на покрашенных в защитный цвет джипах местные городские номера или заметив в окошках машин слишком уж знакомые лица, менты спешили поскорее отвернуться.