Беспощадная страсть
Шрифт:
— Еще как считаются! — подтвердил Романов. — Но я понимаю твое удивление. Однако тут особая история. Видишь ли, Корвет — личность тоже по-своему весьма неординарная. По моим сведениям, он бывший морской пехотинец, то есть великолепно владеет рукопашным боем и большинством видов оружия. Кстати, «морская» кличка дана ему тоже благодаря его бывшей службе на флоте.
— А как же он стал бомжем? — поинтересовался Север. — Спился?
— Я слышал такую версию, — начал объяснять Романов. — Корвет жил в Питере, работал чьим-то телохранителем и, насмотревшись на шикарную жизнь «новорусов», решил сам стать не «шестеркой», а боссом. Взял у своего хозяина кредит под залог квартиры, организовал собственную фирму, ну и прогорел, естественно. Жадности-то у него много, а вот особого рода смекалки нет. Не шакал он, каковым надлежит быть дельцу, а волк. Догнать жертву, свалить, изорвать в куски — да, это для него, но хитрить, изворачиваться — тут он пас. Короче, разорился Корветик, остался без жилья. Тогда он поступил, как и положено волчаре, — ограбил офис фирмы своего бывшего шефа, благо систему охраны знал прекрасно. Взял, правда, сущие гроши — миллионов
— Не такие уж и гроши, — перебил Север.
— А это как посмотреть, — возразил Романов. — Если ты живешь спокойно у себя дома и эти деньги сваливаются на тебя с неба, тогда, конечно, сумма приличная. Но если ты подаешься в бега, а на хвосте у тебя сидят посланные ограбленным тобой боссом крутые ребята — тогда двадцать миллионов рублей сущие гроши. Корвет их быстро спустил. Ну и остался с голой задницей. Скитался по всей Руси великой, пока не добрался до нашего города. И тут его осенила гениальная идея — сколотить банду бомжей и взять под контроль ту сферу криминального бизнеса, которая не очень интересует серьезных бандитов вроде Газавата и за которую они не станут резаться насмерть, до последнего бойца…
— Это какую же? — решил уточнить Север. — Проституцию?
— Вот именно, — кивнул Всеволод. — Видишь ли, в нашем городе повальная безработица. И единственная возможность для молодой девки добыть себе хлеб насущный — заняться проституцией. Панель все-таки приносит какой-никакой доход. У нас тут довольно крупный железнодорожный узел. Через него едут челноки из маленьких городов. Те, кто не может добыть пропитание у себя дома и отправляется на заработки в столичные регионы. Оттуда они разлетаются кто в Китай, кто в Турцию, кто в Польшу, привозят товар, реализуют его там же, в столицах, в Москве да Питере, и возвращаются к родным пенатам — опять же через нас. Здесь они вынуждены задерживаться, чтобы пересесть на поезд, идущий в нужном им направлении. Ну и многие из мужиков не прочь спустить в нашем городе часть заработанных денег. Так что проститутки без работы не сидят. А вот приличной «крыши» у них долгое время не было. Газавату они не нужны — что ему их гроши? К тому же у него есть свои телки, на окладе, в каждом офисе понатыканы. Проверенные. И для своей братвы, и для гостей, если таковые заявятся. Уличные шлюхи и девочки по вызову раньше искали защиты у милиции, хотели под милицейскую «крышу». Но местные гнилые мусора — «крыша» ненадежная. Деньги брали, «субботники» девкам устраивали, а защищать не защищали… Мразь.
— Круто ты о своих коллегах… — Север покачал головой.
— Ой, Север, да какие они мне коллеги?! — страстно воскликнул Романов. — Я сроду себя мусором не считал! Ищейкой, легавым, ментом поганым — да! Только для кого поганым, а для нормальных людей — единственным защитником от всяческой погани! Но мусором я никогда не был! Карьеру делал, да, но честно! Начальственных задниц не лизал, высокородных подонков не покрывал, все свои звездочки собственной башкой, чутьем да оперативной хваткой зарабатывал! И мне равняться с этой падалью, которая жирует на деньги блатных, которая бродяг, алкашей да шлюх обирает?! Никогда! Не коллеги они мне — враги! Та же блатня, только что в форме! — Всеволод аж задохнулся.
— Ты про Корвета не закончил, — мягко напомнил Север.
— Да… — сбавил тон Романов. — Так вот, прибыв в наш город, Корвет сообразил: проститутки тут фактически бесхозные, но за их счет вполне можно жить. И бравый морской пехотинец развил кипучую деятельность. Прежде всего набрал команду из бомжей. Бомжей здесь много, железная дорога их поставляет в неограниченном количестве, а среди них встречаются крепкие, злые ребята, сильно ушибленные жизнью, ненавидящие весь мир и готовые на все. Такие обычно пьют в меру и ждут только удобного случая, чтобы переменить свою участь. Вот подобных персонажей Корвет и набрал к себе в бригаду. Каким-то образом — до сих пор не пойму, каким — он умудрился вооружить своих бойцов. Это, пожалуй, самое загадочное во всей истории бомжовой банды — ведь стволы стоят дорого, а никакого начального капитала ни у Корвета, ни у его людей не было. Тем не менее они вооружились, подчинили себе мелких сутенеров и взяли под свое крыло всех уличных и «телефонных» проституток города. Самое удивительное то, что они действительно и всерьез начали защищать девок. Было несколько случаев, когда менты привозили шлюх в отделение и заставляли работать «субботник». Так вот, корветовские парни этих ментов потом отлавливали и делали инвалидами. Мусора сперва пытались задавить Корвета. Тогда началась стрельба. Несколько моих так называемых коллег пали смертью храбрых, — Романов брезгливо усмехнулся. — Сначала, конечно, вся ментовка встала на уши. Но тут обнаружилась еще одна загадка, связанная с бандой бомжей: бойцы Корвета появлялись, как из-под земли, и исчезали после своих «акций возмездия» тоже неизвестно куда. Ни проститутки, ходившие теперь «под Корветом», ни сутенеры, которых бомжи заставили работать на себя, не могли сказать, где скрывается костяк банды. Попросту не знали. Хотя что только с ними ни делали, добиваясь информации! Но они действительно не знали. А если в руки мусорам попадался кто-то из бойцов Корвета — такое случалось два или три раза, — то этот боец странным образом умирал на первом же допросе. Выяснить ничего не удавалось. Кроме того, Корвет сумел перетянуть на свою сторону транспортную милицию, железнодорожный отдел. Тут я хочу кое-что уточнить. Ты, наверно, знаешь, что транспортники не подчиняются городской милиции, у них свое начальство…
— Откуда мне это знать? — пожал плечами Север.
— Ну так знай. У транспортников свое начальство и своя сфера деятельности, ограниченная в нашем случае железной дорогой. Так вот, Газават местной железнодорожной милиции сроду никаких денег не платил. Транспортники ему почему-то не нужны, хотя я с трудом представляю, как он без них обходится при переброске своего героина. Но факт есть факт — обходится. Естественно, железнодорожная милиция чувствовала себя обиженной. А Корвет сумел договориться с начальником отдела, майором Львивченко. Посулил ему хорошую долю от доходов с городских проституток, предложил поставлять на панель молоденьких красивых бомжих… короче, купил. И транспортники стали вставлять городским ментам палки в колеса. Сильно навредить они не могли, однако при общей более чем печальной ситуации… А ситуация сложилась такая, что особо активно выступавших против Корвета городских ментов отстреливали прямо на улицах. В итоге наша мусорня обратилась за помощью к Газавату, грозя перекрыть ему кислород, если он не уладит дело с Корветом. Газават взялся улаживать. Но воевать против «бомжей-призраков» не стал, предпочел договориться. И договорился. В итоге вся городская проституция отошла к Корвету и его людям, а городские менты вынуждены были охладить свой пыл в смысле «субботников» для уличных шлюх. Теперь это прерогатива корветовской братвы и транспортников. На другие сферы деятельности, кроме контролирования секс-сервиса, Корвет не претендует. А за убитых «товарищей по оружию» городская милиция ежемесячно получает с Корвета определенную сумму отступного. И все довольны — более-менее. Хочу еще добавить, что указанные события произошли до моего назначения в этот город. Когда я сюда прибыл, здесь уже существовала вполне стабильная система взаимоотношений между группировками — и милицейскими, и бандитскими.
— Веселый парень твой Корвет… — проронил Север задумчиво. — Сдается мне, что он в прошлом не обычный морской пехотинец, а личность покруче…
— Я тоже так подозреваю, — согласился Влад. — Ведь все мои сведения о нем — это его собственные рассказы о себе, то, что он выкладывал проституткам, случайным знакомым в кабаках и вообще кому попало. Похоже на отработанную легенду, призванную скрыть истинное прошлое человека.
— Да, похоже… — Север немного помолчал, затем словно встряхнулся. — А знаешь, мы с тобой увлеклись. Ведь нас в первую очередь интересует отнюдь не Корвет, а Газават. Кстати, откуда у него такая кличка?
— А… Это тоже началось до моего появления здесь. Еще при Горбачеве и его вонючей «перестройке». Тогда город казался лакомым куском: работали предприятия, способные, как представлялось, приносить хорошую прибыль, и вообще виделись перспективы. Город начали прибирать к рукам кавказцы. И прибрали бы, не появись Газават. Правда, в те времена он носил еще пусть уважительную, но довольно мальчишескую кличку Боец. Отчаянный был малый, чуть что — сразу пускал в ход кулаки, а они у него пудовые. Так вот, черные сильно теснили местную братву, которая к тому же никак не могла договориться между собой и выступить единым фронтом. Джигиты уже, можно сказать, праздновали победу. И вдруг приезжает Боец. Он здешний, родом отсюда, всех тут знал и его все знали — гремел, как первый кулак города. А вернулся он с отсидки, где тоже отнюдь не в «петухах» и даже не в «мужиках» ходил. Вот и представь себе: в разгар боевых действий против черножопых у «коренных» городских бандитов появляется настоящий духовный лидер: молодой, но уже крупный уголовный авторитет, сам из местных, то есть свой в доску, к тому же сильный, энергичный, остервенело храбрый и обещающий поддержку ведущих воров в законе всем, кто пойдет за ним. Естественно, за ним пошло большинство местных бандитов. Редких недовольных из «славян» он легко ликвидировал. А затем объявил джигитам «славянский газават». И взялся за них очень круто: парни Бойца расстреливали на улицах города всех мужчин кавказской внешности независимо от их национальности или принадлежности к бандитским структурам. Конечно, кавказцы дрогнули: ведь как ни пляши, а черную рожу деньгами не прикроешь. Вскоре джигитов в городе не осталось вообще: бежали. С тех пор бывший Боец носит гордую кличку Газават. Правда, с кавказцами он примирился и, по слухам, теперь даже весьма широко сотрудничает с ними. Их примирили воры в законе на особом, специально посвященном Бойцу и черным региональном «сходняке». Однако славное имя Газават за Бойцом сохранилось.
— И как только он умудрился остаться живым с тех пор? Как его не завалили за столько лет ратного труда на благо собственной задницы? Обычно лидеров такого масштаба убивают через каждые три-четыре года. А Газават живой и процветает… — Север покачал головой. — Видать, он сильно умный, если до сих пор не мертвый. Опасный противник…
Всеволод улыбнулся чуть снисходительно.
— Ты не понимаешь. После девяносто первого года, когда кремлевские мародеры взяли курс на развал отечественной промышленности, наш город стал никому не нужен. Заводы остановились. Работа местного института замерла. Ценных сырьевых ресурсов вокруг нет. Крупные преступные группировки перестали интересоваться столь гиблым местом. Никто больше не оспаривал у Газавата эту территорию. Да он и сам, говорят, одно время держал свою братву на нищенском пайке рыночного рэкета и обирания проституток. Пока не освоил банковское дело и не выпестовал свою золотую жилу — торговлю наркотиками.
— Понятно… — Север немного помолчал. — Похоже, мне все ясно. Давай теперь, как говорится, подобьем бабки. Определим взаимные интересы. Что ты хочешь, чтобы я сделал? Назови первоочередные задачи.
— Да ты уже, наверное, сам понял: главная проблема — это Газават. Его героин. Если не пресечь в городе наркоманию, очередное поколение горожан попросту вымрет. А я даже не знаю, откуда героин появляется у Газавата, да еще в таких количествах и по бросовым ценам…
— Понял тебя, — прервал Романова Север. — Предлагаю действовать так: ты завтра показываешь мне Газавата, после чего я его тут же похищаю, привожу в какое-нибудь тихое укромное место вроде этой квартиры и аккуратно вставляю юноше в анальное отверстие паяльник, предварительно подключив оный к электросети. Через некоторое, не слишком долгое время я уже знаю все и о наркотиках, и о структуре Газаватовой группировки, и о связях данной группировки с госчинушами любого уровня. А зная это, я за один месяц отстреливаю всех причастных к поставкам героина. Как тебе мой план?