Беспощадная страсть
Шрифт:
Вероятно, какая-то часть сознания Милы была намертво блокирована. По крайней мере, девушка рассуждала так, как будто она сама являлась здоровой и нормальной. Мила почему-то упорно не осознавала, что именно зверское обращение с ней Севера, именно регулярные имитации изнасилования, которые он ей устраивает, избавляют ее от острых приступов похоти, основанной на жажде быть униженной, морально растоптанной, повергнутой в прах. От тех самых приступов, которые Мила могла временно снять только дикими сексуальными развлечениями с тремя-четырьмя подонками — обязательно подонками! —
И вот теперь ее Север не вернулся домой с «дела». Мила чувствовала, как к горлу комом подступает отчаяние. Не успела… Ничего не успела, блядь проклятая! Единственного на Земле родного человека потеряла! А вдруг и впрямь потеряла?! Милу охватил настоящий ужас. В каком-то оцепенении она подумала: ничего, деньги есть, он оставил… И аптека рядом, она заметила… Можно купить упаковку амитриптилина, как встарь. А не дадут без рецепта — купим и рецепт, денег хватит… И если случилось так, что Север действительно убит, — горсть таблеток в рот, залить их бутылкой водки, и все, ты, девочка, уже на небе, рядом с мужем… А уж там нет ни психозов, ни блядства…
Дверной звонок буквально выбросил Милу в прихожую. Девушка с отчаянной надеждой взглянула на монитор. Но нет: это пришел Романов. Чертов Романов…
— Что случилось? Где Север? — почти выкрикнула Мила, едва впустив полковника в прихожую.
— Успокойся, он жив! — поспешил сказать Всеволод. — Давай пройдем в комнату, — добавил он, видя, что Мила слегка расслабилась.
— По крайней мере вчера Север не пострадал, — продолжал Романов, устроившись в гостиной. — Он успешно провел операцию и теперь, вероятно, находится у своих новых друзей…
— Где? — спросила Мила отрывисто.
— Если б знать… — вздохнул Всеволод.
— А что вообще вчера произошло? — девушка посмотрела на собеседника так требовательно, что тот отвел глаза.
— Видишь ли, — начал полковник. — Север не хотел посвящать тебя в подробности операции. Но в крайнем случае позволил рассказать. Как ты считаешь — случай крайний?
— Крайний! — подтвердила Мила решительно. Ее взгляд пылал едва сдерживаемой яростью. «А я вчера решил, что девочка — бархатная киска, тихая, послушная… — подумал полковник. — А тут настоящая буря страстей! Да она мегера, фурия, богиня мести, не менее опасная, чем ее муженек! Но до чего хороша!»
— Север хочет внедриться в одну банду, — начал рассказывать Романов. — И для этого должен был вчера отбить атамана этой банды у моих, с позволения сказать, коллег. Он и отбил… Сама знаешь, твой Север — малый крутой…
— Но что с ним сейчас, что?! — сорвалась на крик Мила.
— Говорю же — ушел с бандой. Видимо, в их штаб-квартиру. Больше пока ничего сообщить не могу.
— А где, где эта самая штаб-квартира? Почему Север не подает вестей о себе? Где он?!
— Повторяю: если б знать…
Глава 21
Очнувшись, Север сразу понял: он по-прежнему находится под землей. А еще Белов почувствовал, что его руки крепко связаны за спиной. Север бросил взгляд на свои ноги. Они были обмотаны несколькими слоями плотного скотча. «Надежно забинтовали, не вырвешься… — подумал Белов. — Интересно, где я?»
Он осмотрелся. Подземное помещение было достаточно просторным и сплошь обшито металлом. «Каземат какой-то, — мысленно заключил Север, — или бункер…»
Над ним склонилась довольная физиономия Умника.
— Ну что, очухался? — спросил бандит с издевательским дружелюбием. — Шеф, он очухался! — крикнул Умник во весь голос.
К Белову приблизился Корвет.
— Привет, стукачок! — сказал он холодно, без улыбки. — Ну что, сорвался твой план? Раскололи мы тебя? Кого обмануть решил… — закончил бандит брезгливо.
— Дурак ты… — Север демонстративно отвернулся.
Обозленный Корвет пнул Белова по ногам.
— Ты, козел, еще морду воротить будешь! Шкура ментовская! А ну говори, в каком подразделении РУОПа служишь? Из областного центра? Или аж из самой Москвы? Говори, падла!
— Ты следи за базаром, — бросил Север. — Может, Сатир и трахает собственную сестру, но называть себя козлом и падлой я никому никогда не позволял!
— Ишь ты, Сатир! — произнес Корвет с тщательно рассчитанным пренебрежением. — Сексот ты мусоровый, а не Сатир!
— Да с чего ты вообще взял, что я мент? — Север говорил полупрезрительным тоном, словно давая понять, что все обвинения Корвета — не более чем глупость. Белов уже разгадал, какое слабое место есть у этого парня. Корвет сильнее всего боялся выглядеть в глазах окружающих глупцом. Или хотя бы не самым умным. Поэтому всегда спешил выставить других дураками. И весьма гордился, когда это удавалось. — Будь я ментом, на кой бы хрен ты мне сдался? В смысле, на кой бы хрен мне понадобилось освобождать тебя? — продолжал Север.
— А чтобы проникнуть сюда, в нашу берлогу! Чтобы втереться в доверие! Чтобы узнать, где находится моя штаб-квартира!
— Вот мутота-то! — хмыкнул Север. — Да на кой мне такие сложности? Свели бы тебя архангелы в отделение, а будь я мент, руоповец, уединился бы с тобой в кабинетике да допросил пристрастно! И все, все бы ты мне выложил! Как родному! Ну подумай сам, Корвет, ты же умный мужчина, я же уважаю тебя! Зачем менту твое доверие, когда тебя и так повязали?
Корвет вдруг успокоился.
— Что ты скажешь, Умник? — обернулся он к бойцу.
— По-моему, ошибочка вышла, босс, — произнес Умник робко. — Никакой он не мент.
— А кто?
— Сатир он, налетчик. И, видать, сейчас сильно на мели. В канализацию спать забрался… ну, когда мы его первый раз встретили. Мы же на него на спящего наткнулись. Не мог он нас специально поджидать. Кто знал, что мы пойдем той дорогой? Никто не знал. Да и спал он совершенно открыто, не прятался, только бабу свою спрятал… Не мент он.