Беспощадная толерантность (сборник)
Шрифт:
Лев Ильич решительно шагнул вперед:
– Послушайте меня, мне восемьдесят три года… – загрохотал он.
– А вы вообще никто в педагогике! – заявила Дурцева.
– И я, – подытожил президент, – ваше мнение, господин ученый, уже слышал. Но ваши коллеги подготовили мне доклад, из которого следует, что эксперимент безопасен, а вы заблуждаетесь. Сегодня я хотел бы услышать более веское мнение от кого-нибудь другого.
Вперед вдруг шагнул Степа:
– Дядя президент, – начал он, – я еще ребенок, но я боюсь. Меня зовут Степа, и я прошу от имени всех нас, детей, – остановите эксперимент!
– Обратите внимание, –
– Твое мнение, мальчик, звучит чуть более убедительно, – ответил президент, подумав. – Но ведь эксперты сказали – эксперимент безопасен.
Вперед вышла Мариночка.
– Я, как учитель физики, обещаю, – пылко начала она, – преподавать магниты со всеми необходимыми пояснениями и даже, наоборот, показывать на их примере…
– Это ложь! – перебила Дурцева. – Пока магнит будет демонстрировать гомонетерпимость, его пример будет вечно перед глазами детей!
– Да, – кивнул президент, – эту проблему решать можно и нужно в Российской Федерации. Я уверен, что наш опыт возьмут на вооружение другие страны. Это все ваши аргументы?
Президент остановил взгляд на Юрии Васильевиче.
Юрий Васильевич чувствовал, что это решающий момент и надо что-то сказать. Он понимал, что обязательно должны быть какие-то убедительные слова. Но найти их не мог, в голове была абсолютная пустота.
И в этот момент послышался голос Михалыча:
– Мы, значить, в школе провели свой эксперимент за гораздо, значить, меньшие деньги. – Михалыч вышел вперед, вдруг стянул с ноги ботинок и принялся из него вытаскивать какие-то детальки.
Охрана, стоящая у дверей, напряглась.
– Ничего страшного, – отмахнулся Михалыч. – Это магниты. Я их, значить, специально в ботинок попрятал, когда нас обыскивали. Мы, значить, пару магнитов в школьной мастерской ножовочкой по металлу ровненько попилили посередке. Вот, гляньте теперь сами. Был один, стало два – красный и синий. И теперь красный с красным – хоп! И складываются. А синий – с синим!
Михалыч протянул красную пару магнитов президенту, а синюю – Дурцевой.
– Затраты на эксперимент, значить, вышли у нас – одно ножовошное полотно.
Президент изумленно рассматривал два коротких красных бруска, плотно прилепившихся друг к другу.
– Не понимаю! – воскликнула Дурцева изумленно. – Значит, можно? Значит, есть такой закон в природе, чтоб одинаковое тоже притягивалось?
Академик Лев Николаевич Солодовничий шагнул вперед и открыл рот, но Михалыч предостерегающе поднял руку.
– Обожди-ка, – сказал он строго, – свои эксперименты объяснять будешь. А я, значить, свой объясню сам. Штука тут в том, – повернулся он к президенту, – что красный и синий уже, значить, были в паре в одном бруске. А коли в паре, то третьего им не надыть было, вот и отталкивали. Их личное дело, я считаю, верно ж? Ну а как их ножовкой разъединили – так они, значить, сразу готовы к любой паре без разбору, хоть красный с красным, хоть синий с синим. Все как по Конституции.
Президент поднял взгляд. В его усталых глазах теперь светилась неподдельная искренняя радость.
– Прекрасное объяснение, прекрасный эксперимент! – воскликнул он. – Вы по образованию физик?
– По образованию я слесарь, – признался Михалыч.
– Но вы работали в области физики?
– Не, – Михалыч покачал головой. – Я всю жизнь сторожем
– У вас не только педагогический талант! У вас талант ученого! Вы выдающийся физик Российской Федерации! – торжественно объявил президент. – Готовы ли вы стать директором института ядерной физики и физики частиц?
Михалыч растерялся и оглянулся сперва на Юрия Васильевича, а затем на Солодовничего.
– Соглашаемся быстро, – сквозь зубы, но внятно промычал Солодовничий. – Быстро!
– А шо ж, хорошее дело, – кивнул Михалыч, – я согласен, был бы заместитель толковый!
– Ну вот, видите, – обернулся президент к Дурцевой, – как любые сложные вопросы конструктивно решаются в науке Российской Федерации! Всем спасибо!
– Баркала! – гортанно воскликнул человек в папахе и тоже улыбнулся, показав ровные белые зубы.
Игорь Куликов
300 оооновцев
Сценарий альтернативного перевода фильма «300» (реж. Зак Снайдер)
2020 год. Миллионные гей-парады победно прошли по улицам Нью-Йорка, Лондона, Парижа, Берлина, Рима и Багдада. Под давлением прогрессивной общественности наконец получено разрешение на проведение гей-парада в Москве, по маршруту от Белорусского вокзала до Красной площади. Недобитые носители традиционных сексуальных ценностей деморализованы, но на пути распоясавшихся геев встает Первый спецбатальон ОООНа – Отряда охранителей особого назначения «Беспощадные пацифисты», проводящий спартакиаду на Тверской улице.
Эпизод первый
Сумеречные балашихинские леса, ближнее Подмосковье. Дивизия им. Дзержинского. Овеянное древними легендами подразделение ВВ.
Издревле набор в дивизию производился не с 18, а с 5 лет, причем брали только самых здоровых и незамутненных. Служба в дивизии была тяжелой: спарринги, искусство кендо, кроссы по пересеченной местности. И не было в дивизии им. Феликса Эдмундовича гнусной дедовщины, ибо пыл дедов быстро умеряли старослужащие прадеды и пращуры. Отслужив 12 лет, пращур-дзержинец готовился к серьезному испытанию – оформлению дембельского альбома. По освященной веками традиции на обложку альбома шла шкура черного волка-оборотня, периодически выслеживавшегося в сумерках дремучих балашихинских лесов.
Занесенный в Красную книгу волк встретил свою судьбу. Голодный, трезвый и потому очень злой дембель полон решимости добыть недостающий девайс для своего альбома. Бедное животное судорожно ищет пути отхода, но в его тупых мозгах неотступно встает образ белого пушистого зверька с ценным мехом. И предчувствия не обманули волчару – улучив момент, дембель ловко запихивает ему в пасть выдранную из забора части штакетину.
Дивизия имени Дзержинского чествует очередного героя. В плащ-накидке из шкуры волка и с дембельским альбомом выходит на плац будущий командир спецбатальона «Беспощадные пацифисты» Леонид Ильич Батлеров.