Беспощадная толерантность (сборник)
Шрифт:
– Это же просто магниты… – с отчаянием произнесла Мариночка.
– Суд разберется, – отчеканила Дурцева и подняла магниты вверх: – А это я забираю! Гриша, пометь.
На ознакомительное слушание Дурцева не явилась. Судья Карагаева оказалась чем-то похожа на нее, только вместо серого пиджака носила коричневый, а вместо часов у нее на запястье висел довольно легкомысленный браслет из засаленных деревянных шариков.
Карагаева долго листала методичку и заявление Дурцевой на трех листах.
– Магнетизм, как явление, – рассудительно бубнил Юрий Васильевич по второму кругу, – входит в обязательную школьную программу.
– Со времен Древней Греции! – подсказывала Мариночка.
– Отталкивание одинаковых полюсов магнита –
– Синий полюс магнита называется северным, красный – южным, – подсказывала Мариночка.
Судья Карагаева подняла глаза.
– Вас послушать, – произнесла она брезгливо, – то юг от юга хочет отделиться? Нет ли в этом намеков на межрасовые конфликты?
– Речь только о магните, – терпеливо напомнил Юрий Васильевич. – Это просто свойства магнита.
– Я умею читать, не слепая, – сообщила судья Карагаева, кивнув на папку. – Назначаю заседание на следующий четверг.
С тяжелым сердцем Юрий Васильевич и Мариночка покидали кабинет судьи.
– И имейте в виду, – строго сообщила Карагаева, когда они уже выходили за дверь. – У нас идиотов нет. Я не нашла в вашем магните преступления и не собираюсь поддерживать истца.
– Спасибо вам от лица всей педагогики! – воскликнул Юрий Васильевич и почувствовал, как от сердца отлегла тяжесть, с которой он жил последние две недели.
На заседание суда явилась вся троица – Дурцева, Гриша и Баркала, а также юрист РОНО – молодой бритый парень с цепким взглядом из-под золотых очков.
От школы в суд пришел Юрий Васильевич, Мариночка и Михалыч, тоже остро переживавший случившееся.
Юрий Васильевич боялся, что Дурцева станет напирать на то, что Мариночка якобы говорила что-то о гомосексуальных браках на примере магнита. На этот случай среди шестиклашек пришлось провести диктант, и в портфеле Юрия Васильевича теперь лежала толстенькая папка из двадцати восьми тетрадных листков, где разными детскими почерками, с ошибками и без ошибок, с помарками и без помарок, было написано: «Являясь учеником 6-го класса «Б», я официально заявляю, что на уроках физики мне ни разу не доводилось слышать от нашей учительницы Поповой Марины Юрьевны о гомосексуальных связях, лесбийских союзах, бисексуальном, однополом и разнополом сексе, взаимной мастурбации и остальных аспектах толерантного межполового воспитания, не имеющих отношения к физике».
Эти заявления не пригодились. Оказалось, Дурцева не собиралась клеветать на Мариночку – ее возмущал сам магнит.
– Вы только посмотрите! – восклицала она, пытаясь свести вместе то два синих конца, то два красных. – Одинаковые отталкиваются, а разные – хоп! Вы видели такое? И это они преподают детям в школе!
– Я не поняла, какие ваши предложения? – сухо перебила судья Карагаева. – Не преподавать в школе магниты?
– А я не знаю! – возмущенно заявила Дурцева и тряхнула своей лакированной копной. – Но надо что-то делать с этим!
– А кто знает? – спросила судья Карагаева и оглядела зал.
Вдруг поднял руку Михалыч.
– У меня, значить, рациональное предложение имеется! – сказал он. – Я, значить, предлагаю магниты зашкурить и покрасить в черный.
– Это не решит проблему! – обернулась Дурцева. – Это цветовой обман! Вам все равно придется признать, что концы у магнитов бывают разного вида и одинаковые почему-то у вас во время урока отталкиваются!
– Минуточку, а это точно? – переспросила судья Карагаева. – Возможно, просто неправильно покрашено, а на самом деле отталкиваются разные концы?
– И это тоже перегиб! – возразила Дурцева.
– Послушайте! – возмущенно вскочила Мариночка. – Магнит – это просто явление природы! Нельзя ничего сделать против природы!
– Ах, вот как мы заговорили? – вскинулась Дурцева. – Вас послушать, так и гомосексуальные браки против природы?
– Я такого не говорила! – взвизгнула Мариночка.
Судья Карагаева стукнула молотком по столу.
– Тишина в зале суда! – приказала
Адвокат Дурцевой взял магниты, подбежал к судье, вручил ей, а затем стал что-то шептать на ухо.
– Отойдите от меня и сядьте на место! – скомандовала Карагаева ледяным тоном.
Она долго вертела магниты в руке – то пытаясь приложить их одинаковыми полюсами, то слепляя разными.
Наконец, отложила магниты, взяла в руку молоток, подняла его и некоторое время думала о чем-то своем. В зале стояла гробовая тишина. Все ждали. Судья стояла с поднятой рукой долго, глубоко задумавшись. А затем решительно стукнула молотком и произнесла:
– Назначаю экспертизу магнита!
Дурцева вскочила:
– Но это должен быть грамотный эксперт!
– Мы пригласим экспертом главного директора главного института физики, – заверила судья Карагаева. – Уж не знаю, кто там сейчас директор. Не настолько разбираюсь в физике.
Следующее заседание состоялось почти через месяц, но за этот месяц произошло гораздо больше событий, чем хотелось бы Юрию Васильевичу. Неутомимая Дурцева успела показать магнит на заседании Министерства образования. И хотя магнит особого интереса не вызвал, но в зале случились телевизионщики, которые в перерыве взяли у Дурцевой интервью и показали в новостях под заголовком «безнравственный магнит». Новость неожиданно привлекла огромное внимание, интервью повторили по всем федеральным каналам и принялись громко обсуждать в прессе и в Интернете. Мнения разделились – одни считали Дурцеву сумасшедшей, другие заявляли, что Дурцева права и преподавать в школе магнит безнравственно. Телефон Юрия Васильевича разрывался от звонков журналистов, но он отказывался от всех интервью, и всем учителям своей школы тоже запретил общаться с журналистами. В результате журналистам удалось отловить возле школы нескольких детей и взять интервью у них. Ничего толкового дети не рассказали, лишь отвечали, что не знают, почему магниты ведут себя именно так. Какая-то совсем маленькая первоклашка, ожидающая, пока брат заберет ее домой, поделилась с журналистами, что ей очень нравится, когда магниты отталкиваются, потому что это смешно. Журналисты уже начали разочарованно сворачиваться, когда подошел брат девочки – серьезненький шестикласник – и рассказал, что учится в физмат-школе, а на вопрос журналистки, что они изучают, ответил, что сейчас изучают дискриминант. Журналистка пришла в необычайное оживление, и репортаж с мальчиком тоже прошел по всем федеральным каналам с заголовком «неприкрытый дискриминант наших школ». Юрий Васильевич благодарил судьбу за то, что мальчик был из другой школы.
В итоге зал суда оказался забит народом, журналистами и блогерами.
Целый час судья Карагаева зачитывала экспертное заключение. Экспертом выступил академик Солодовничий, директор института ядерной физики и физики частиц. Карагаеву было жалко – она мучилась, запиналась, повторяла незнакомые слова с разными ударениями, пытаясь нащупать на слух правильное, и шла дальше.
Юрий Васильевич, историк по образованию, совсем ничего не понимал в экспертном заключении. Мариночка призналась шепотом, что тоже ничего не понимает. Академик Солодовничий парил в каких-то собственных облаках и, похоже, понятия не имел, что от него хотели. Юрий Васильевич специально накануне почитал о нем в Интернете – Лев Ильич Солодовничий был крупным международным физиком-теоретиком и в свои восемьдесят три, по уверениям коллег, полностью сохранял ясный ум и работоспособность. «Сегодня, в 2041 году, теория магнитного поля хорошо изучена физикой…» – такими простыми словами начиналось его экспертное заключение, но это были первые и последние простые слова на сорока с лишним печатных листах. Академик Солодовничий писал в своем экспертном заключении о единой теории поля, о теории струн, о бозонах, одномерных объектах, о каких-то непонятных спинах, о постоянной Планка, Адронном коллайдере и принципе суперсимметрии. Часть страниц была посвящена свойствам вакуума, часть – Большому взрыву и расширению Вселенной.