Беспощадный. Не русские идут

Головачев Василий Васильевич

– Вертолёт… взлетает! – прошептал Мирослав.

– Там же никого нет! Не могут же эскимосы запустить двигатель!

Гул винтов стал громче, и над берегом показался их «Ка-92» во всей красе. Под лучами низкого солнца блеснул блистер кабины, словно машина подмигнула им, как живое существо. Вертолёт сделал горку и хищно пошёл к острову, намереваясь протаранить его скалы.

– Вот собака бешеная! – воскликнул Дядька с ещё большим изумлением. – Это же наша вертушка! Кому поиграться захотелось?!

–

Ложись! – рявкнул Веллер-Махно.

Геологи попадали на камни.

Мирослав хотел нырнуть за скальный выступ, но какая-то отчаянная сила вдруг подняла его и направила вниз, в кратер. Как на крыльях он слетел на дно воронки, нырнул в дыру колодца, и тотчас же вертолёт врезался носом в гребень кратера на противоположной стороне, взорвался, и пылающая махина рухнула в кратер, накрыла собой колодец.

– Слава! – крикнул Химчук, бросая ослабевшую верёвку, попытался встать.

Веллер-Махно вжал его в расщелину между глыбами.

– Куда?! Сгоришь как спичка!

Раздались два взрыва потише, на вал взлетели какие-то горящие лохмотья, куски пластмассы, осколки фибергласа и раскаленного металла. Один из них упал на спину закрывшего голову руками Дядьковина. Зоркий Веллер-Махно сбросил зазубренный лоскут со спины геолога.

Взрывы прекратились.

Борис Аркадьевич осторожно высунул голову из-за глыб.

Вертолёт горел – смятая изуродованная куча железа со скрученными винтами, закупорившая дыру в дне кратера.

Дядька и Химчук привстали рядом с начальником.

– Ну, и что будем делать? – просипел Сергей Степанович.

Веллер-Махно не ответил. Он понимал, что объяснить происшедшее начальству или представителям МЧС, которых теперь придётся вызывать, он не сможет. В голове вращалась как заведенная одна мысль: кто, какой самоубийца и зачем поднял вертолёт в воздух и направил его в кратер, недавно накрытый Опухолью?

* * *

Зачем он прыгнул в кратер, Мирослав не смог бы объяснить никому, в том числе самому себе. Нырнул в дыру, как в воду, закрыв глаза и задержав дыхание.

Странным образом он не ударился о край дыры ни головой, ни боком, словно она расступилась, пропуская «ныряльщика».

Полёт был недолгим, как показалось. Он был уже на глубине десятка метров, когда сзади грохнуло, и в колодец ворвалось огненное облако взрыва, догоняя прыгуна. Спасло его то, что колодец изогнулся коленом, и пламя погасло, долетев как раз до изгиба. А затем начался кошмар.

Мирослава впечатало в стену хода, затем он проехался пузом по скользким и гладким буграм, ударился головой о выступ, к счастью, тоже округлый и гладкий, и какое-то время его вращало, кидало из стороны в сторону, пока ход не кончился бездной. Во всяком случае, так ему показалось, пока он летел

в темноте и пустоте.

Длился полёт всего пару-тройку секунд, после чего Мирослав ударился обо что-то хрупко-рыхлое, рассыпавшееся от столкновения, и потерял сознание.

Очнулся какое-то время спустя от световых стрел, вонзившихся в глаза. Застонал, попытался загородиться от света рукой.

– Живой, headless horseman, – раздался чей-то знакомый голос.

В голове щёлкнуло: голос принадлежал пропавшему Данилину, а его фраза переводилась с английского как «всадник без головы».

Мирослав с трудом сел, тараща глаза, разглядел два силуэта в зыбком отсвете от потолка пещеры, куда упирался луч фонаря.

– Погаси, – продолжал удаляющийся мужской голос, – надо экономить батареи.

– Пусть придёт в себя, – отозвался женский голос.

– Наталья? – узнал Мирослав.

– Соображает, всё в порядке.

Фонарь погас. Всё вокруг погрузилось в чернильную темноту.

– Как ты себя чувствуешь, всадник? – Тёплые пальчики пробежали по голове Кожухина, по лицу, остановились на груди.

– Нормально.

– Ничего не поломал?

Мирослав прислушался к себе, пошевелил плечами, пальцами рук и ног.

– Бок болит…

– Здесь? – Ласковые пальчики переместились на правый бок, ушибленный при падении. – Рёбра вроде бы целы.

– Обо что я стукнулся? Показалось, упал на строительные леса.

– Взгляни.

Фонарь вспыхнул, высветил стены пещеры полусферической формы, усеянные кристалликами каких-то минералов, и большую кучу странных изогнутых палок, похожих на серо-белые кости и обломки исполинского скелета.

– Что это?

– Похоже, сюда проваливались люди и звери, где и погибали. Сначала сюда упала я, потом ты.

Мирослав передёрнул плечами.

– Хороший могильник получился! Андрей тоже сюда свалился?

– Меня пронесло мимо, – послышался голос Данилина, и в дальнем конце пещеры сгустилась тень; он пересёк пещеру, остановился за спиной сидевшей на корточках лётчицы. – Мне удалось зацепиться за выступ в этой кишке и дождаться, пока схлынет вода.

– Значит, ты…

– Я достал Ключ.

– Правда?! – не поверил ушам Мирослав.

Вместо ответа Данилин расстегнул куртку и вытащил почти невидимый в сумраке тетраэдр. Точнее, предмет непонятной формы, так как в данный момент он больше напоминал многогранный кристалл полевого шпата или хрусталя величиной с кулак.

– Это… он? Соринка?

– Он, он, – подтвердила Наталья, выпрямляясь. – Если способен идти, вставай, будем двигаться.

– Куда?

– Назад дороги нет, без альпоснастки сто с лишним метров нам не преодолеть, поэтому предлагается двинуться вперёд.