Беспощадный. Не русские идут
Шрифт:
Вскоре снизу вылетел её гулкий голос, сопровождаемый звонким цвиньканьем эха:
– Я на месте, начинай. Учти, бечева режет руки.
– Ничего, не сорвусь, – пробормотал он. – А если сорвусь, у меня есть смягчающее обстоятельство: меня не спрашивали, родить или не родить.
Шутка помогла сосредоточиться.
Он подёргал верёвку, которая только сейчас стала казаться слишком тонкой и ненадёжной, впивалась в ладони, скользила, и осторожно придвинулся к краю пролома. Свесился, не глядя вниз, начал спускаться. Это было
Его подхватили сильные руки.
– Отпускай верёвку.
Скрюченные пальцы не хотели распрямляться, пришлось их уговаривать.
– Молодец, – погладила его по тыльной стороне ладони Наталья. – Без практики спускаться таким манером непросто.
– Готов брать уроки, – выдохнул он.
– Возможно, всем нам ещё придётся учиться скалолазанию.
– Отдохнули, спелеологи? – осведомился Данилин. – Тогда следуйте за мной. Погасите свет.
Наталья выключила фонарь.
Сначала Мирославу показалось, что наступила полная темнота. Затем эта темнота стала расступаться, сереть, в стенах помещения проявились паутинки тусклого серебряного свечения, а где-то в невообразимой дали засветился, как монета на дне колодца, мерцающий диск.
– Где мы? – прошептал Мирослав.
– В тоннеле. Точнее, это соединяющий штрек, стены его оплавлены. А там, впереди, виден выход в другой тоннель, возможно, главный.
– Кстати, заметьте, дышится здесь нормально, – проговорила Наталья. – Очевидно, вентиляция продолжает работать.
– Сыростью пахнет.
– Здесь долго стояла вода.
– Куда же она делась?
– Растеклась по системе пещер и тоннелей. Вопрос в другом: почему она вылезла из пещер в виде Опухолей.
– Почему? – наивно спросил Мирослав.
Наталья рассмеялась.
– Этот вопрос надо задать тем, кто сотворил Опухоли.
– Не отставайте, – бросил Данилин, устремляясь к зыбкому диску света, – смотрите под ноги.
– Фонарь включить можно?
– Пока рано, неизвестно, что ждёт нас впереди.
Зашагали по коридору, квадратному в сечении, явно вырубленному или действительно проплавленному в горных породах, если судить по возникающим бликам. Пол коридора был мокрым и скользким, поэтому двигались осторожно, стараясь не создавать большого шума. Каждый шаг порождал цокающее эхо, отчего казалось, что по коридору бежит стадо коз.
Сравнение, пришедшее в голову, развеселило. Мирослав догнал Данилина.
– Извини, я не верил, что система тоннелей существует в реальности. – По коридору метнулись лающие отголоски эха, и геофизик невольно понизил голос: – Наталья утверждает, что этим тоннелям десятки тысяч лет. Как же они сохранились, ежели по Земле каждый год прокатывается больше двух сотен землетрясений?
– Сохранились, как видишь – рассеянно сказал Данилин,
Мирослав подождал продолжения.
– Может быть, строители знали секреты демпфирования колебаний?
– Может быть.
– Не мешай ему, – дёрнула Наталья геофизика за рукав.
Мирослав споткнулся, засеменил, с трудом удержался на ногах, умолк.
Так они прошагали около сотни метров, приближаясь к светящемуся кружочку (душа ждала, что коридор вот-вот оборвётся на склоне сопки и ходоки окажутся на поверхности земли), пока Данилин не остановился:
– Побудьте здесь.
– Почему? – возразил Мирослав. – Лучше идти вместе.
– Магнитное поле усилилось.
– Ты чувствуешь магнитное поле? – недоверчиво посмотрел на спутника геофизик.
Данилин вдруг исчез. Возник тенью в десяти шагах, бесшумный и бесплотный, снова исчез.
Мирослав сглотнул:
– Как он это делает?!
– Тише, – шепнула Наталья.
– Я и так тихо. Что он унюхал?
– Впереди пещера… и какие-то непонятные вещи.
Мирослав прислушался к шуршащей тишине подземелья, и ему тоже показалось, что коридор в сотне метров от них переходит в зал, полный пересекающихся перегородок сложной геометрической формы.
– Какой-то лабиринт…
– Помолчи!
Издалека прилетел тихий скрежет, стук осыпающихся камней.
Оба замерли.
Длинный металлический стон.
Наталья вздрогнула.
– Андрей!
– Идите сюда, смелее, – раздался голос Данилина.
Они побежали вперёд с колотящимися о рёбра сердцами.
Двадцать метров, пятьдесят, сто, ещё немного.
Освещённый изнутри прямоугольный проём, какие-то изогнутые полосы по бокам, небольшой уклон – и оба вынеслись на край обрыва с каменной перегородкой балюстрады, разглядывая открывшуюся взору пещеру со светящимися, как слой рыбьей икры, стенами.
Форму пещеры описать было невозможно, она и в самом деле напоминала необычный лабиринт с пересекавшимися стенами и колоннами. Но главный эстетический эффект крылся не в геометрии пещеры, а в центральном звёздчатом ядре, хорошо видимом с высоты обрыва, куда сходились ходы лабиринты, – ажурный, явно технологического исполнения помост, на котором стояли две матово-стеклянные с виду полусферы, живо напомнившие Мирославу Опухоль.
– И здесь они?! – удивился геофизик.
– Энлоиды, – будничным тоном проговорил Данилин, появляясь из-за ближайшего каменного выступа. – Нам повезло, это великолепно сохранившийся терминал пограничной заставы.
– Какой терминал?!
– Потом объясню. Нам повезло дважды: вода разрядила все охранные устройства терминала, иначе мы бы сюда не дошли. Спускаемся, здесь есть лестница.
Данилин скрылся за скалой.
– Не отставай, – подтолкнула Наталья Мирослава, и они двинулись за проводником, одинаково ошеломлённые открытием.