Беспредел (Современные криминальные истории)
Шрифт:
— Не могу, — простонал Сазыкин, сел в кресло. — Мне жалко ее.
Вот, еще один слабак обозначился! Тьфу!
— Влюбился? Красивая?
— Красивая, — подтвердил Сазыкин. — Действуй ты! — Он театрально закрыл глаза.
Кадыр Липатов убил Вику. Собственно, сделать это было не трудно: Вика лежала, связанная по рукам и ногам, в кровати и тихо стонала. Кадыр накинул ей на шею удавку, сдавил один раз, другой — и Вики не стало. Оттащил ее тело в ванную комнату.
Все-таки сказывалось в Кадыре Липатове азиатское начало — недаром
Он взял на кухне нож — острый, большой, которым резали оленину, и каждому их тех, кто лежал в ванной, перерезал горло. До самого основания до позвонковых костей. А потом еще нанес по два удара в грудь для верности.
— Так будет наверняка, — сказал он Сазыкину, — чтобы спали мы с тобой спокойно.
Дверь ванной комнаты Кадыр закрыл и залепил по всему периметру пластилином и замазкой — все щели, вентиляционное отверстие замазал алебастром. В Воркуте, как в любом северном городе, отопление работало по максимуму, к батареям невозможно было прикоснуться — в такой жаре тела быстро начнут разлагаться и их найдут, а это никак не входило в планы Кадыра.
Добыча, которую он взял в опустевшей квартире, была не самой великой: телевизоры «шарп» и «филипс», магнитофон и пылесос «филипс», утюг французский «мулинекс», кожаное пальто, две шапки из норки и из ондатры, лисий воротник, ружье, остальное по мелочи: ножи, вилки, шерстяной свитер, мужские зимние ботинки да золотые изделия, которые Кадыр еще раньше сунул себе в карман. Вот и вся добыча.
Вещи они перетащили в квартиру Кадыра и заперли в одной из комнат — в материнской «зале». Точнее, в спальне, которую она звала «зала». Мать Кадыра находилась в отъезде.
На следующий день в Воркуте снова разыгралась пурга, Виктор Шубин на работе не появился, и его, если честно, особо не искали, но дня через четыре, когда трупы уже основательно разложились и запах нашел себе выход, квартира была вскрыта. Сотрудникам прокуратуры и милиции предстала страшная картина. Говорят, они работали в противогазах — в доме невозможно было находиться.
После следственных экспериментов и экспертизы тела Шубиных были запаяны в цинковые гробы и отправлены в Ростов, к родственникам — туда, куда Наталья, Виктор, Вика и Сережа Шубины хотели уехать живыми, а прибыли мертвыми. Там их и похоронили.
Стали искать убийц. На Липатова подозрение поначалу не падало, держался он со всеми дружелюбно, вежливо, ровно, старался быть услужливым, холодное лицо его, кроме некой восточной загадочности, ничего не выражало. Но потом круг подозреваемых сузился, и в него попадал Кадыр Липатов.
На квартиру к Кадыру пришел участковый инспектор. Пришел, чтобы поговорить о жизни, а заодно и бросить опытный взгляд: нет ли чего подозрительного?
Подозрительного ничего не оказалось, только вот дверь спальни была закрыта на замок.
— А дверь чего запечатана? — полюбопытствовал уполномоченный.
— Мать уехала на юг отдыхать, дверь взяла да заперла.
— Не доверяет, что ли?
— Доверяет, но не любит, когда я что-нибудь беру без спроса.
— Не доверяет, значит, — сказал участковый. Встал, надел шапку, и ушел.
А за хлипкой, сработанной из обыкновенной прессованной доски дверью было спрятано добро, вывезенное из квартиры Шубиных. Участковый находился всего в полуметре от имущества, которое искала вся воркутинская милиция. Искала и не могла найти. Пока не могла…
В следующий раз к Кадыру Липатову пошел уже не участковый — пошла целая группа — подозрения все больше и больше падали на Кадыра.
Кадыр увидел их в окно и все понял. Он стремительно метнулся к шкафу, выдернул из него обрез, загнал в стволы два патрона и, подождав, когда шаги на лестничной площадке застучат — до последнего момента теплилась надежда: а вдруг идут не к нему? — решительно взвел курки и выстрелил себе в голову, выстрелом снеся половину черепа.
В мае состоялся суд.
Вместе с Сазыкиным и Орловым по делу проходил еще один человек Сергей Боренков, которого Кадыр просил сбыть товар. Товар Боренков не сбыл, но о том, что «потомок Тамерлана» держит у себя вещи Шубиных, куда следует не сообщил.
Заседание шло несколько дней.
Виталий Сазыкин приговорен к смертной казни с конфискацией имущества, Олег Орлов — к тринадцати годам лишения свободы в исправительно-трудовой колонии общего режима с конфискацией имущества, Сергей Боренков к трем годам лишения свободы в исправительно-трудовой колонии строгого режима.
Вот так закончилось это громкое и страшное дело. От наказания, как видите, не ушел никто. Было, замечу, в день вынесения приговора Сазыкину двадцать один год, Орлову — двадцать три года, Боренкову — двадцать лет. К их поколению принадлежал и «потомок Тамерлана», не захотевший жить.
Собственно, почему только один Кадыр Липатов не захотел жить — они все не захотели жить. И «быков», ковыряющих в зубах хрустящими стодолларовыми бумажками, из них не получилось.
Ксюша в одеяльце
Сердце останавливается, когда видишь на улице чумазого сопливого бомжонка лет восьми-девяти, одной рукой придерживающего штаны, постоянно сползающие с крестца, а другой… Другую руку он тянет ладошкой вверх к прохожим, просит у них подаяние.
Что день грядущий готовит этому человечку? Доживет ли он до того возраста, когда будет способен зарабатывать деньги — иным, естественно, образом, — и вообще, сколько ему суждено бедовать на этом свете?
Больше всего таких маленьких бомжат в Москве, в Питере да в теплых южных городах, поскольку Москва и Питер — огромные мегаполисы, способные упрятать в своем чреве кого угодно, а меньше всего — на Севере, в частности в чистом, ухоженном Петрозаводске.