Беспредел в школе Прескотт

Стунич С. М.

— Господи, это, блять, отстойно, — проворчала она, опускаясь, чтобы взять его руку.

На каблуках и в шортах Кали потащила мертвого парня к двери в коридор. Спустя несколько минут я услышал ужасный звук чего-то, падающего с лестницы.

Сукин сын.

Это ничем хорошим мне не светит, совсем.

Я закрыл глаза и проверил крепления на руках и ногах, но они не поддавались, от слова совсем.

Если я собираюсь выбраться отсюда, мне придется использовать для этого одержимость Кали мной.

Глава 25

Хаэль Харбин

Бернадетт выглядела совершенно

несчастной, когда вошла в гостиную в розовом коктейльном платье с оборками, которое мы украли в центре Фуллера. Верх был сделан из кружева и был почти полностью прозрачным, за исключением нескольких блестящих аппликаций над бледными буграми ее грудей.

Если бы не сложившиеся обстоятельства, я бы, вероятно, прямо сейчас кончил в штаны.

С учетом вещей… просто хотел убить кого-то. Желательно маму Вика. Какой же психопаткой она оказалась. Он убежден, что Аарон у нее, и, если честно, я не вижу, у кого бы еще он мог быть.

Если бы команда Картера поймала его, мы бы уже давно с утра получили его труп перед дверью, или же они бы позвонили нам, чтобы, если уж не пытать нас его криком, то, на худой конец, чтобы позлорадствовать.

Так что в этом замешано нечто большее.

Офелия-мать ее-Марс.

— Блэкберд, — прошептал я, потому что не мог видеть ее расстроенной. Это меня убивало. Мне не нравится видеть женщин расстроенным, точка. После всех ужасных вещей, которые мой отец сделал моей матери, я просто не мог терпеть это. Добавьте еще тот факт, что я безумно, с головы до ног, застрял в облаке любви к этой девчонке, и ее грусть просто съедала меня. Она вздохнула, держа в одной руке черные туфли на каблуках, и присела на лестницу, чтобы надеть их. — Это ведь хорошо, так? Если Аарон у Офелии, значит, он все еще жив.

— Мы не знаем наверняка, что он у нее, — сказала она, вставляя ноги в черные туфли с ремешками и застегивая их. — Даже если и так, не понимаю, как поход на зимний праздник поможет нам в этом.

Я опустился на колени рядом в наряде, который она выбрала для меня: черные брюки, пара ботинок и черная рубашка на пуговицах с белыми запонками в виде черепа и скрещенных костей. У всех нас были одинаковые наряды. Даже грустно, учитывая, что наряд Аарона лежал наверху, на его кровати, но я не мог начать думать, как нигилист.

Моя рука коснулась ее лица, и она закрыла свои глаза, прислоняясь ближе.

— Нам нужно пойти и показать всем, что мы все еще здесь, что мы не обеспокоены, что ничего плохого не случилось. Ты знаешь, как устроена школа Прескотт: они все — акулы. Одна капля крови и они впадают в неистовое безумие. Раз мы там, то можем поискать Кали или Митча, можем посмотреть, удалось ли мне поджарить кого-то маленькой бомбой в машине, — я выдавил ухмылку, но она не передавалась через мои глаза. Что было не важно, потому что глаза Бернадетт все еще были закрыты. — Если Аарон у одного из них или кто-то знает об его исчезновении, мы узнаем.

Бернадетт открыла глаза, а потом посмотрела на меня, и я увидел гнев, пылающий глубоко внутри.

Схватить Аарона — плохая идея.

Офелия — если это была она — только что по-королевски разозлила мою маленькую птичку.

Она их всех разъебет.

— Я хочу нож, пистолет и маску, — сказала она, вставая на ноги. Я последовал за ней, когда

Каллум спускался по лестнице и остановился позади нас. Мы обменялись взглядами, но никто не спорил. Если она хотела эти вещи, она их получит. — С меня хватит играть безопасно. Мне плевать, если Сара Янг следит за мной, или что Константин предполагает, что мы ранили Дэнни. Сегодня ночью я найду Кали, и собираюсь выпытывать любую информацию, которую из нее можно достать. Вот как я хочу это сделать. Она — имя в списке, я готова для ее задницы.

Берни промчалась мимо меня, когда Вик вышел из своей комнаты, наблюдая за ней, когда она ринулась к задней двери и вышла, чтобы покурить косяк.

— Она чертовски опасна, Вик, — сказал я, и он кивнул.

Он знал это. Потому и любил ее. Потому мы все ее любили.

— Хорошо, что я на самом деле достал ей эту корону, — сказал он, и я заметил коробку у него под рукой. — Это должно было быть весело, чтобы она надела ее сегодня на вечеринку. Но, полагаю, будет не менее интересно увидеть, как она прольет ею кровь.

Он ушел, а я смотрел ему вслед.

У нас были проблемы, над которыми надо поработать, и мне, и ему, но я с радостью отложу их на второй план, чтобы спасти своего друга. Без Аарона мы не сможем работать. Наша группа слишком сплоченная. У каждого есть свои роли. Потерять его — все равно что потерять руку.

— Вот, — сказал Кэл, протягивая мне нож и смотря прямо в глаза. — У меня предчувствие, что он тебе понадобится.

Я взял у него нож, рука дрогнула в ответ. В школе Прескотт ходили слухи, что мой папа порезал меня этой гребаной штукой. В кои-то веки слух был правдой. Мой отец — монстр, заслуживающий того, чтобы лежать в земле. Я просто не торопился решить этот вопрос. Хавок всегда заняты, и всегда приходится что-то сделать. Глядя на нас сейчас, нетрудно заметить, что мы работали на пределе своих возможностей. Но как только все утихомирится, — а знаю, так и будет — я разберусь со своим папой.

Бернадетт Блэкберд не единственная, у кого есть список.

Я пальцами перевернул нож, а потом поднес лезвие к своим губам, пробежавшись по ним языком для драматического эффекта. Кэл закатил глаза, когда Оскар появился наверху лестницы, но мне было все равно. Жизнь должна быть веселой, иначе, зачем тогда жить.

И я на самом деле буду наслаждаться лицом Офелии, когда мы выхватим Аарона прямо у нее из-под носа. Потому что знаю, мы это сделаем. Потому что вне зависимости от того, как плохи дела, мы всегда восстанавливаемся.

Так ведь?

В этот раз…разрешается быть другим. Мы все пережили достаточно трагедий. Не уверен, что кто-то из нас переживет еще одну.

Глава 26

Аарон Фадлер

В следующий раз, когда Кали вернулась в комнату, она принесла стакан воды и какие-то то таблетки. Мне это не понравилось, особенно после того, как увидел, как она тащит своего мертвого парня из комнаты и выбрасывает вниз по лестнице как мусор.

Она снова села рядом со мной, протягивая таблетки и воду и смотря как на нечто бесценное, что должно быть заперто и засекречено. Блять. Ее рот безумно распух после того, что сделали Стейси Лэнгфорд и ее девочки, но остались и синяки от того, как Бернадетт ударила ее лицом о шкафчик.