Бессердечный повеса

Клейпас Лиза

Размышляя, Девон подошёл подобрать своё брошенное на пол пальто. Он влез в свою помятую одежду и прошёл из седельной комнаты к стойлам. В дальней части здания пара помощников конюха разговаривали, пока чистили стойла. Заметив его присутствие, они сразу же замолчали, и всё, что он мог слышать, это шорох метлы и скрежет лопаты. Некоторые лошади смотрели на него с любопытством, в то время как остальные не проявляли никакого интереса.

Двигаясь расслабленно, Девон подошёл к стойлу с арабским скакуном. Асад повернул голову в сторону, чтобы видеть Девона, его морда напряглась, выражая беспокойство.

–

Не надо волноваться, – пробормотал Девон. – Хотя никто не станет тебя винить в том, что ты сморщил нос, когда к тебе подошёл Рэвенел.

Асад переставил ноги и нервно взмахнул хвостом. Он медленно подошёл к передней части стойла.

– Смотрите в оба, милор’, – Девон услышал голос мистера Блума где-то из-за своей спины. – Малец кусается, может хорошенько цапнуть, если не знает вас. Он предпочитает компанию барышни.

– Что говорит о твоём здравом уме, – сказал Девон коню. Он протянул свою руку ладонью вверх, как до этого делала Кэтлин. Асад осторожно обнюхал Девона. Его глаза были полузакрыты. Он опустил свою голову в знак подчинения и уткнулся мордой Девону в плечо. Девон улыбнулся и потрепал коня по голове с обеих сторон. – Ты славный малый, не так ли?

– И он это знает, – главный конюший подошёл, ухмыляясь. – Он унюхал её светлость по вашей одежде. Теперь он будет принимать вас, как конфеты за пол пени. Если он один раз понял, что с вами безопасно, сделает всё, что угодно для вас.

Девон провёл рукой по благородной шее Асада, от узкого совершенного горла до крепкого плеча. Его шерсть была гладкой и тёплой, как будто живой шёлк.

– Как вы усмиряете его нрав? – спросил он. – Существует ли какая-нибудь опасность для леди Трени, если она продолжит его тренировать?

– Ничуть, милор’. Асад будет прекрасной лошадью для леди, когда будет правильно выучен. Он совсем не буйный, только очень чувствительный. Он всё видит, слышит и чувствует. Такие породы себе на уме. Лучше всего его оседлать с мягким намерением и нежными руками, – Блум замялся, лениво потягивая свои бакенбарды. – Асада привезли из Леминстера за неделю до свадьбы. Лорд Трени сам пришёл в конюшню посмотреть на него. Счастье, что её светлость ничего этого не увидела. Асад цапнул его, и его светлость тяжело ударил коня по морде. Я его предупредил: "Если вы используете против него кулаки, милорд, он будет вас бояться, но не доверять". – Блум грустно покачал головой, его глаза увлажнились. – Я знал хозяина с тех пор, когда он был безрассудным маленьким парнишкой. Все в Эверсби любили его. Но никто не стал бы отрицать, что он был сорвиголова.

Девон вопросительно посмотрел на него.

– Что это означает?

– В Йоркшире так называют горячий уголь, выпрыгнувший из очага. Но также ещё называют человека, который не может побороть свой нрав.

Асад поднял голову и нежно уткнулся мордой Девону в подбородок. Борясь с тем, чтобы не отдёрнуть резко голову назад, Девон старался стоять спокойно.

– Подышите мягко на его нос, – пробормотал Блум. – Он хочет подружиться с вами.

Девон послушался. После того как он мягко подышал, конь уткнулся носом ему в рубашку и лизнул её переднюю часть.

– Вы завоевали его, милор’, – сказал главный конюший, улыбка начала растягивать

его круглое лицо, пока щёки не приподнялись над пышными валиками усов.

– Я тут совершенно ни при чём, – ответил Девон, гладя Асада по гладкой голове. – Это всё запах леди Трени.

– Да, но вы с ним хорошо справляетесь, – и главный конюший вежливо добавил, – по-видимому, с её светлостью тоже.

Девон посмотрел на него с подозрением, но тот вернул ему совершенно невинный взгляд.

– Леди Трени была расстроена воспоминанием о несчастном случае с её мужем, – сказал Девон. – Я бы предложил помощь любой женщине в подобной ситуации, – он помедлил, – для её блага, я хочу, чтобы ни вы, ни рабочие конюшни ни слова не говорили о её потере самообладания.

– Я сказал парням, что сдеру с них шкуру, если услышу хоть шёпот об этом. – Блум сосредоточенно нахмурился. – В то утро... Между её светлостью и хозяином произошла небольшая стычка до того, как он примчался в конюшни. Я переживаю, что она винит себя в произошедшем.

– Она и винит, – тихо сказал Девон. – Но я сказал ей, что она, ни в коем случае не ответственна за его действия. И конь тоже. Мой кузен сам виноват в трагедии.

– Я согласен с вами, милор’.

Девон в последний раз похлопал Асада.

– До свидания, приятель... Я навещу тебя утром перед отъездом. – Он пошёл по направлению к выходу из конюшни, и старик последовал за ним. – Я полагаю, после смерти графа слухи распространились по поместью со скоростью огня.

– Слухи-то? Не то слово, воздух был просто заполнен ими.

– Хоть кто-нибудь упоминал из-за чего леди и лорд Трени ругались в то утро?

Ни один мускул не дрогнул на лице Блума.

– Не могу сказать.

Не было никаких сомнений, что у мужчины были свои соображения по поводу природы конфликта между Тео и Кэтлин. Слуги знают всё. Однако это было бы непристойно допрашивать его о приватных семейных делах. Неохотно Девон оставил данную тему... пока.

– Спасибо вам за помощь леди Трени, – сказал он главному конюшему. – Если она решит продолжить тренировать Асада, я разрешу ей это только под вашим присмотром. Я доверяю вашей способности защитить её.

– Спасибо, милор’, – воскликнул Блум. – В таком случае, вы намереваетесь разрешить леди остаться в Эверсби?

Девон уставился на него, неспособный что-либо ответить.

На поверхности вопрос был простым, но чрезвычайно запутанным. Что он намеревался сделать с Кэтлин? А с сёстрами Тео? Что он собирался делать с Приоратом Эверсби, конюшнями, со всеми домочадцами и с семьями, которые кормили поместье?

Может ли он, действительно, бросить их всех на произвол судьбы?

Но, чёрт побери, как он может всю оставшуюся жизнь провести с невообразимым долгом и обязанностями, висящими над его головой, как дамоклов меч?

Он закрыл глаза, когда к нему пришло понимание, что он уже висит над ним.

В тот момент, когда ему сказали о смерти Тео, меч уже был занесён.

Не было никакого выбора. Хотел он или нет, но ответственность, которая шла вместе с титулом, была уже на нём.

– Да, – в конце концов, ответил он главному конюшему, чувствуя, что его слегка тошнит. – Я намереваюсь оставить их всех.