Бессердечный
Шрифт:
– И что же меня остановит?
– вкрадчиво спросил Высший, разглядывая меня с каким-то затаённым любопытством.
– Если посмеешь убить моего отца, я тоже жить не буду, понял?!
– выплюнула ему в лицо, а потом вообще усмехнулась, ловя секундную растерянность.
– Думаешь, поймал меня в ловушку? Вы себе приговор подписали, Ваше Вели…
Договорить не дал алчный, животный поцелуй, и пальцы, сильнее сжавшие шею. Это чудовище опять лишило меня кислорода, а я вцепилась ему в руку изо всех сил, пуская кровь, только ему это как будто даже понравилось, и терзал он
– Здесь только я решаю, кому жить, а кому нет!
– прорычал он, сверкая глазами.
– Благодари богов, что близость со мной тебе прямо сейчас противопоказана, Вишенка. Но не думай, что я спущу твоё поведение.
Он это доказал уже следующим вечером, правда я о том ничего не знала, существуя в тревожном неведении. К счастью, Высший меня покинул, злобно хлопнув дверью, а вот я всю ночь не могла прийти в себя, пытаясь осмыслить поступок отца, но он никак не укладывался в голове.
Неужели это действительно правда? Неужели он променял меня на деньги?
В таком случае, если он отдал меня в руки Высшего, значит, отказался от своей идеи фикс заполучить место в Парламенте? Почему? Он ведь так туда стремился? Что изменилось?
Что-то во всём этом мероприятии было сильно не так, и даже ужасное самочувствие пополам с бессонницей не способны были заставить меня перестать об этом размышлять. Именно из-за этих мыслей поутру я и не заметила, как в комнате появился знакомый мне персонаж, тихо возникая за моей спиной, пока я расчёсывала колтуны на своих волосах перед зеркалом. Одеться пришлось в одно из лёгких платьев, висящих в шкафу, но из-за полупрозрачности ткани я ощущала себя обнажённой, и с появлением Шейнара это чувство лишь усилилось.
– Кхм, - откашлялся он в кулак, осознав, что слишком долго таращится своими хитрыми глазищами.
– Доброе утро, Огонё… госпожа. Мы не были представлены друг другу, но я — Шейнар. Отныне я Ваша Тень, и буду сопровождать везде, куда бы Вы ни пошли.
Ох, и бедные же твои поклонницы…
– Звучит пугающе, - созналась я, вызывая на его кошачьем лице улыбку.
– Со мной Вам нечего бояться. Позвольте?
Сперва я не поняла, что он хочет, однако, как только мужчина ловко забрал из моих пальцев щётку, чуть коснувшись кожи, догадалась, что речь была о моих волосах.
– Если не трудно, - тихо ответила я, позволяя ему заняться этим гнездом из свалявшихся прядей.
– Кстати, не скажешь, что со мной было?
Расчёска на миг застыла на полпути, но брюнет быстро исправился, хоть вся весёлость и слетела с него.
– Скажем так, у Вас оказалась страшная, почти смертельная аллергия на один цветок, которыми пропитывают верёвку для… - замялся он, и я заметила, как в отражении он стиснул зубы.
– Для кого, Шейнар?
– мягко спросила я, однако он явно уловил тщательно скрываемое бешенство.
– Для провинившихся лай’рэ. Наложниц, - добавил тихо, осторожно проводя по волосам, и у меня перед глазами что-то закоротило.
– Простите, я не должен был рассказывать.
– Всё нормально. Я же попросила, - уверила
– Скажи, а часто здесь так, - пыталась подобрать слова, - наказывают?
– Случается, - нахмурился он.
– И мне жаль, что Вам пришлось через это пройти.
Мы встретились взглядами в отражении, и в его глазах я прочитала что-то такое, что он явно не каждому демонстрировал. Это даже завораживало — то, как Шейнар пытался донести до меня свои эмоции, но и пугало в то же время. Что с ним будет, если Высший увидит такие наши гляделки? Наверняка лопнет от ярости.
– Давай пока не будем об этом, - я прервала эту незримую связь первой, пообещав себе всё узнать о жутких традициях этого места.
– Ты отведёшь меня на завтрак? Я, если честно, голодная, как оборотень.
– Сочту за честь, - даже поклонился он, широко улыбнувшись моему сравнению, и в мгновение ока закончил с причёской, удивив своими способностями — вскоре я любовалась причудливой косой, украшенной крохотными звёздочками.
Интересно, а почему у меня нет какой-нибудь прислужницы? Видимо, не заслужила…
Впрочем, этот вопрос не волновал меня так сильно, как реакция подруг. Как я буду ними объясняться, если они обе чувствуют ложь?
6
Варрт
Наверное, я не должен был вот так вываливать правду о её отце, но эта девчонка всего за пару дней заставила мои нервы размотаться, превратив их в рваные лоскуты. В тот миг, когда я оставлял её в комнате для наказаний, я наивно верил, что когда приду, мы оба получим своё удовольствие от этой игры, к тому же, мне прекрасно было известно, что она не испытывает ко мне отвращения.
За годы своей жизни я хорошо научился понимать окружающих и их желания, даже без своего потерянного дара… Вишенке хотелось быть в моих руках, как бы она ни ненавидела обстоятельства, нас связавшие, хотелось, чтобы я ломал её сопротивление, и я не собирался отпускать её, пока моя необъяснимая, неутихающая жажда не перестанет меня донимать.
У меня не было чёткого плана — нужен был лишь повод, чтобы укротить свою гостью, сбить с неё спесь, чтобы быстрее покорилась, но её дерзость сама вынудила меня поступить так, как я поступил. Не стоило напоминать мне о моей слабости. Не стоило так легкомысленно заявлять, будто я не могу отличить ложь от правды…
В верёвках, опоясывающих сочное тело с тонкой талией, она искушала. Я хотел отложить все дела, бросить к демонам принятие важных решений, послать стариков из Совета, но с большим сожалением пришлось уйти, предвкушая, как буду сладко мучить эту строптивую кошку, чтобы доказать ей, насколько бессмысленны все её будущие попытки бороться с её ко мне влечением.
Давненько меня не одолевала такая самонадеянность.
Этот полный боли крик услышали, наверное, даже в той части пустыни, которая была обитаема разве что нежитью, но во мне он отозвался чем-то разрушительным, и я сбежал посреди важного обсуждения, сорвался с места, не обращая внимания на тех, кто пытался меня остановить. А едва увидел её хрупкое, покрытое испариной тельце, распластанное на полу, мучающееся будто от убивающего его яда, меня пригвоздило к месту.