Бесштановый переворот
Шрифт:
Хоть и редко, но люди встречались. Воины, слуги, наверное, еще и кто-то рангом повыше, судя по одеяниям и властным физиономиям. Но куда им до меня? Я шел с такой надменной харей, что ни у кого и мысли не возникло остановить и поинтересоваться: что это я разгуливаю в столь непотребственном виде. Всем своим видом я показывал, что имею на это полное право. И пока верили. Останавливались, провожая недоуменным взглядом, но пока молчали.
Я отлично понимал, что это до поры до времени. Стоило натолкнуться на какого-нибудь более менее значимого вельможу из числа приближенных к князю, и все, кранты. Никакая наглая
Так что оказавшись в небольшой и спокойной комнатке, я, недолго думая, сдернул со стены портьеру, бесцеремонно отодрал от нее узкий и длинный прямоугольный клок и соорудил себе из него приблизительное подобие туники. С одной проблемой разобрался. Уже не так буду бросаться в глаза. Да и хоть уже понемногу начал привыкать к своей периодической бесштановости, дискомфорт все ж имел место быть.
Осталось всего ничего — начать и кончить. Найти князя и известить его о наличии принцессы. Знать бы еще, куда идти. Хотя бы в какую сторону. И спрашивать нельзя, сразу спалюсь. Я решил, что рано или поздно попаду куда надо. И продолжал бродить по закоулкам дворца. А в башке крутилась киношная цитата: «Ну, кто так строит?».
Вышел на балкончик с видом на реку. Так и не понял, почему мои провожатые накануне решили, что я рехнулся, когда предложил переплыть на ту сторону. С виду река, как река. Почти как наш Дон. Странный непонятный звук, что-то утробно-глотательное, как и в прошлый раз вызвал мурашки по всему телу. Но источник увидеть не удалось. Как раз лупился в другую сторону, а когда повернулся, то взору предстали лишь расходящиеся кругами волны, словно плесканулась огромная рыба. Типа белой акулы. Скорей всего, в водоеме водились какие-то хищники, пожирающие всех попавших в реку. А там кто его знает? Да и не столь важно. Других дел по горло кроме изучения фауны.
Я покинул балкончик и вновь продолжил скитания, держась речной стороны, где преобладали узкие коридорчики и прочие мелкие помещения. Задворки дворца. Людей встречалось мало, а кто и попадался, прижимался к стеночке, пропуская важного господина какого-то хрена забредшего на служебную половину.
Конечно, понимал, что по этим закуткам могу бродить вечно. Князь уж точно никогда тут не появляется. Поэтому периодически я делал осторожные вылазки на хозяйскую половину. Пока безрезультатно. Но, как говорится, упорство вознаграждается.
Протиснувшись в очередной раз по непонятно для чего построенной щели (назвать коридором этот узкий проход язык не поворачивался), попал за портьеру, выглянул и понял — я в апартаментах княжича. Тот восседал на маленьком троне всего метрах в трех от моего укрытия, лицом ко мне.
Исходя из рассказов Блюма о попытке наследника заставить девчонок на кухне плясать непотребные танцы, я ожидал увидеть тинейджера примерно одного возраста с юным разбойником. Однако княжеский отпрыск оказался совсем ребенком. Лет десять максимум. Успела мелькнуть мыслишка насчет моего провожатого, мол, нехорошо маленьких обижать. Мелькнула и тут же пропала. Чуть приглядевшись, понял, что детеныш одним только своим видом, без непотребственных поступков, напрашивается на тумаки и затрещины. Доселе абстрактные для меня определения, такие как «ублюдок», «выродок» и «гаденыш», приобрели образ. Теперь я знал как они выглядят на самом деле.
А я еще только что ратовал за то, что умею корчить надменную рожу. Да по сравнению с этим пацанчиком, все мои физиогномические упражнения тянули лишь на изображение из себя добряка-парня. Ненависть, презрение, высокомерие, — все это так неестественно смотрелось на детском личике, что антипатия зародилась мгновенно и продолжала возрастать.
А княжич не замечал, что уже не один. И продолжал свое занятие. Как и положено детишкам этого возраста, он играл. В свою своеобразную игру. Вел разговор с воображаемым собеседником. Вникнув в смысл слов, я понял — ублюдок играет в «короля».
— Да, да. Полозий у моих ног. Умоляй, не умоляй, уже ничего не изменишь! — Голос, хоть и тонкий, но какой-то дребезжащий, и надменные интонации вполне соответствовали внешним данным, так что моя неприязнь еще прибавила в весе. — Отныне так и будет! Я отделился от Юпалтыны и создал новое королевство! И теперь я тоже король! Великий и Могучий Байдуйхан! И Традичайное княжество не верну. Я его завоевал, и оно теперь мое! Все, Кульдульперпуксушка, убирайся с глаз моих долой! И помни, скоро возьмусь и за Срединное!
Вот оно как! Конечно, если перефразировать известное выражение, то плох тот князь, который не мечтает стать королем, но не в данном измерении. Оно и у нас в лихие века с самого начала зарождения власти любые посягательства на нее карались самым жесточайшим образом. Конкурентов травили, душили, казнили, в орде, так вообще, додумались до профилактической ломки хребтов вероятным претендентам. Но периодически заговоры прокатывали, власть менялась. Однако, это у нас. А здесь, где король поставлен выше всех богов, и десятой доли подобных речей достаточно для искоренения всего княжеского рода.
Забавная тенденция просматривается. Перпуздок спит и видит себя на королевском троне. Этот наследничек мечтает об отделении и создании собственного государства. Интересно, юный сепаратист сам до такого догадался или за папашей дразнится? Скорей всего, последнее. Хотя, не мое это дело. По крайней мере, пока. Вот станет Паля королевой, тогда совсем другой расклад будет. И опять же, мечтать не вредно, пусть себе мечтают, лишь бы не начали воплощать свои грезы в реальную действительность.
А в данный момент я решил немножко припугнуть княжича и с его помощью добраться наконец до Ханбайдуя. Детенок играется? Что ж, я тоже не против сыграть. В чертика из табакерки.
Я резко отдернул портьеру и в два прыжка оказался нос к носу с княжичем. Как ни странно, но Байдуйхан не испугался. Почти. Только слегка вздрогнул, но это от эффекта неожиданности. А вот во взгляде не читалось ни капельки страха. Недовольство, ненависть — да, но не испуг.
— Ага! Новый воспитатель вместо нечаянно упавшего в речку? — Определил мой статус наследник. — Шпионишь? Плохо кончится. Если расскажешь папуле про то, что видел, он меня, конечно, выпорет. Но и ты долго не протянешь. Нечаянно гибнут почему-то мои воспитатели, то в речку падают, то травятся. А за воспитателей папуля меня не порет. Не ругает даже, а наоборот, молодцом называет и достойной сменой. Ну, что, будешь ябедничать?