Бессилие власти. Путинская Россия
Шрифт:
Один из опытных юристов страны, много лет работавший в правоохранительной системе, профессор Владимир Овчинский, вывел формулу: «Расходы – Доходы – Коррупция», которая и составляет суть коррупции. Он пишет: «Если чиновник способен приобрести в собственность (на себя, родственников, подставных лиц) особняк ценой в 10 млн долларов, имея годовой доход 2–3 млн рублей, то его принадлежность к касте коррупционеров вряд ли вызывает сомнение». (См.: МК, 2011, 11 апреля.) Надо отметить, в последнее время высшие должностные лица все чаще выступают с осуждением коррупционеров, пытаются предпринять определенные действия. Так, премьер Владимир Путин поручил своему заместителю Вячеславу Володину к 20 апреля подготовить законопроект о введении декларирования расходов чиновников и депутатов. Правда, проект никто еще не видел, но надо полагать, что он появится. Ну и что? Будет такой закон! А дальше?
Дело не в отсутствии законов – их предостаточно. Тем более что еще в июле 1998 г. подобный закон в России уже был подписан Ельциным. Он назывался: «О государственном контроле за соответствием крупных расходов на потребление фактически получаемыми физическими лицами доходами». Очень любопытно – ровно через год, в июле 1999 г., этот закон был Ельциным отменен. Каких-то объяснений его отмены никто не дал, несмотря на то что закон был весьма добротный и соответствовал международным стандартам. В нем к крупным расходам относилось приобретение: а) недвижимого имущества; б) воздушных и морских судов и судов внутреннего плавания, наземных транспортных средств; в) акций, долей участия в уставных капиталах хозяйственных организаций, государственных и муниципальных ценных бумаг, а также сберегательных сертификатов; г) культурных ценностей; д) золота в слитках.
В том законе лица и организации, осуществляющие регистрацию (приобретение) указанного имущества и регистрацию сделок с ценными бумагами, обязаны были в течение 15 дней с даты регистрации или нотариального удостоверения в письменной форме сообщить о совершенных физическими лицами сделках в налоговый орган по месту их жительства. В свою очередь, налоговый орган по получении специальной декларации обязан был зарегистрировать ее и в месячный срок проверить достоверность заявленных в ней сведений о средствах, имевшихся у физического лица. Если обнаруживались факты занижения суммы доходов и (или) неуплаты с таких доходов налогов, неполной их уплаты, а также представления фиктивных документов, физическое лицо могло быть привлечено к уголовной ответственности.
По существу, отмененный закон содержал мощные антикоррупционные и антимафиозные положения, – отмечает профессор Овчинский. Любопытно и то, что в последующие годы был отменен не только этот закон: при президенте Владимире Путине в июле 2003 г. была отменена даже «мягкая» форма налогового контроля за крупными расходами физических лиц. Эта «мягкая» форма уже не предусматривала уголовной ответственности, да и бремя доказывания законности сделки лежало не на лице, которое осуществляло крупные расходы, а на налоговом органе.
В результате в пункте 10 статьи 31 Налогового кодекса Налоговой полиции оставили всего лишь не обеспеченное право «контролировать соответствие крупных расходов физических лиц их доходам»; и это положение было также отменено в 2006 г. Одновременно с отменой контроля над расходами происходили не менее «интересные» с точки зрения антикоррупционной политики события. В декабре 2003 г. под лозунгами «либерализации» уголовного законодательства из УК вообще исчезла конфискация имущества как правовой институт. Позже, в 2006 г., конфискация в УК была восстановлена, но уже не как вид наказания, а как всего лишь «иная мера уголовно-правового характера». Несколько раз нормы о конфискации модифицировались, но до сих пор конфискация не распространяется на преступления против собственности и на большинство экономических преступлений. И это в то время, когда именно эти преступления непосредственно связаны с коррупцией либо являются формой коррупции. Как, например, мошенничество (ст. 159 УК) или присвоение и растрата (ст. 160 УК). Недавно отредактированные тексты Уголовного кодекса многократно повысили штрафные санкции в отношении коррупционеров, но статью «конфискация» так и не восстановили. Ясно, что этому противились мощные лоббистские группы, связанные с легальным и нелегальным крупным предпринимательством. Но не было и жесткого давления из Кремля и Белого дома, а оно в данном случае обязано было присутствовать.
Сокращение госконтроля за расходами, отмена конфискации как вида наказания способствовали еще более бурному росту коррупции, экономической и организованной преступности в стране. В прошлое десятилетие, даже в период глобального финансового кризиса, скупка исключительно дорогой недвижимости как в стране, так и в других странах приобрела огромный размах (характер паранойи – по определению Владимира Овчинского). Сколько лет пишут, что в одном Лондоне количество соотечественников, получивших вид на жительство (в том числе в 2008–2010 гг.), по данным британской налоговой службы, увеличилось до 300 тыс. человек. Богатые граждане России занимают первое место в списке иностранцев, инвестирующих в приобретение дорогого жилья в столице Великобритании. Причем многие российские покупатели приобретают дома и квартиры стоимостью 5–10 млн фунтов, иногда – до 30 млн фунтов. Несколько меньше – в Нью-Йорке, приморских городах Калифорнии, Испании, Франции и Италии. Во всяком случае, до 1 млн российских граждан, самых богатых, имеют богатые поместья, дома и квартиры в самых процветающих странах мира; туда же они перевели свои деньги, там учатся их дети. А Россия – их объект колонизации, источник накопления богатства. И, опираясь на эту страту, – Путин и Медведев хотят модернизировать страну! Не смешно ли?!
Многие специалисты установили, что подавляющую долю в различного рода неконтролируемых расходах составляют деньги, полученные в результате «черных» (теневых) и «серых» (полулегальных) схем, и в каждой из них имеется коррупционный элемент. Если, по официальным данным Росстата, в период активной скупки собственности за рубежом объем теневой экономики составлял 25% от ВВП, то, по аналитическим данным специалистов, в последнее время он доходит до 40–50%. Такая ситуация мало беспокоит российские власти, но она уже сравнительно давно серьезно беспокоит власти и общество тех стран, в которых концентрируется значительная часть богачей из России. СМИ этих стран пишут об отсутствии контроля со стороны государства за процессом расходов, низком уровне государственного воздействия на коррупционеров в госаппарате, «размытости» антикоррупционных мер. Так, в докладе национального прокурора Италии по борьбе с мафией (декабрь 2010 г.) говорится: «Присутствие русских преступных организаций на транснациональном уровне сопровождается созданием многочисленных компаний, которые занимаются самой разной коммерческой и предпринимательской деятельностью. Огромное количество свободных денег сомнительного происхождения вливается на международные финансовые рынки через деятельность этих компаний, присутствующих в различных странах и построенных по принципу китайских шкатулок, предназначенных для отмывания капиталов с помощью благоприятных налоговых и финансовых льгот, действующих в офшорных зонах». В результате ежегодно на международные финансовые рынки российская организованная преступность и коррупция выбрасывает, по данным зарубежных экспертов, огромную сумму в размере 50 млрд долл.
В настоящее время создается впечатление, что у правящих кругов, наконец, «созрело» понимание необходимости изменения этой и позорной, и крайне ущербно-разорительной ситуации. Тем более кто хотел – тот уже, видимо, вдоволь насытился, хотя, похоже, богатые никогда не знают предела жадности и накопительства. Возможно, будут ратифицированы и введены в законодательство положения статьи 20 Конвенции ООН против коррупции. Она предусматривает введение правовой ответственности за «незаконное обогащение» – когда выявленные расходы превышают легальные доходы. Эта статья, кстати, присутствовала и в советском УК и исправленном тексте УК Верховного Совета России 1993 г.
Очевидно и то, что настоятельно необходимо распространить институт конфискации на все виды преступлений, связанные с коррупцией и организованной преступностью, и восстановить конфискацию как вид наказания в полном объеме так, как она присутствует в законодательной и уголовно-правовой практике во всем мире. Нуждаются в основательной проверке и те сотни тысяч русских покупателей лондонской недвижимости – и не только на предмет их связи с мафией и коррупцией – как предлагает Владимир Овчинский, – но и с точки зрения происхождения их доходов на эти цели. Поскольку Россия является членом Интерпола и группы «Эгмонт» (международная организация финансовых разведок), такого рода проверки являются ее обязанностью.
Различные люди непрерывно твердят о том, что повышение заработной платы чиновникам – это антикоррупционное средство. Владимир Путин также сообщил (по TВ), что одним из средств борьбы с коррупцией следует рассматривать повышение зарплаты чиновникам. Повышать зарплаты надо, они у нас низкие, но это – социальная политика, а не антикоррупционное средство. Чиновник не откажется от мздоимства по этой причине, нужна и система подготовки кадров, и развернутая система контроля. Далее, чиновник берет взятку или осуществляет иную коррупционную операцию, потому что то же самое делает его начальник, заместитель министра равняется на министра и т.д.