Бессильная
Шрифт:
Я бьюсь о стоящего позади меня Эйса, извиваясь и пытаясь вырваться из его хватки. Грубая кора впивается в мои ногти, когда я рву ее, пытаясь освободиться от удушающей хватки. Меня душат палкой.
Палкой.
Зрение застилает глаза, рана на голове пульсирует, легкие кричат, требуя воздуха.
Нет. Не сегодня. Смерть может забрать меня, когда найдет менее жалкий способ прекратить мое существование.
Я успокаиваю свои судорожные руки и прекращаю борьбу, желая, чтобы я сползла, обвисла, перестала выглядеть живой и кипящей от гнева. Колени
— Никогда не забывай, что твое остроумие — это оружие, которым можно владеть, если только твой ум так же остер, как твой клинок.
Слова отца эхом отдаются в моей голове, напоминая, что не все битвы выигрываются силой. Так что я выиграю эту битву мозгами.
Мои конечности запутались в грязи, а голова больно приземлилась на зазубренный камень. Но я снова могу дышать. С трудом. Я заставляю себя делать неглубокие вдохи, желая, чтобы нападавший подошел ближе и закончил дело.
Сапоги хрустят по рыхлым камням, и вот уже над моим телом склонилось тело. Глубокий, тяжкий вздох оглашает воздух, и слабый росчерк пальцев над бровью заставляет меня вздрогнуть.
— Как жаль, что красивые — всегда стервы. — Эйс почти нежно заправляет прядь волос мне за ухо. Меня от этого тошнит. — Как жаль. Такая потеря.
Его рука начинает отстраняться, и я понимаю, что нужно действовать. Мои глаза распахиваются, и он смотрит на меня, потрясенный. Он склонился над моим телом, одна его рука вцепилась в мою, а другая сжимает камень размером чуть меньше моей головы.
Он собирался проломить мне череп.
Одним быстрым движением я выворачиваю его руку под странным углом, слыша, как хрустит кость, и крик вырывается из его горла. Я поднимаю ноги и упираюсь ступнями ему в грудь, мощным толчком отбрасывая его в сторону. Он опрокидывается на спину рядом со мной, камень выпадает из его руки.
Я оказываюсь на нем в следующий удар моего бешено колотящегося сердца.
Мои колени прижимают его руки к земле, позволяя моему полному весу опуститься ему на грудь. Я опускаю руку на его запястье, надавливая на сломанную кость, которая теперь выступает под кожей. Я никогда не думала, что крик может принести мне столько радости.
— Как жаль, что у меня нет моего ножа, чтобы вырезать твое черное сердце. — Я улыбаюсь, наслаждаясь чистой ненавистью, вспыхивающей в его глазах, зная, что он должен видеть то же самое в моем взгляде. — Такой позор!
Когда я успела стать такой злобной?
Что-то привлекло мое внимание, и я перевела взгляд на расплывчатые фигуры, окружающие нас.
Это я.
Десятки болезненно-бледных Пэйдин. Они, спотыкаясь, приближаются ко мне, протягивая руки. Они толкаются ко мне, умоляя о помощи, прося избавить их от страданий.
Я смотрю на них, а они смотрят на меня.
И тогда я улыбаюсь, грустно и медленно.
— Я больше не боюсь себя, — шепчу я.
Эта девушка, эта затравленная, слабая девушка, молящая о помощи, о любви, — это я. Без нее я не была бы той, кем являюсь сейчас. Я все еще преследуема, может быть, даже все еще надеюсь на любовь, но я больше не слаба из-за этого.
И когда мой взгляд снова переходит на Эйса, я уже не улыбаюсь. — Ты думаешь, что можешь использовать себя против меня? Опять? — Мой смех лишен юмора. — Обмани меня один раз — позор мне. Обмани меня дважды — что ж, у тебя не будет шанса сделать это, не так ли? — Я наклоняю голову, вглядываясь в его лицо, искаженное болью.
Я хватаю камень, который предназначался для моего черепа, и поднимаю его над его головой. — Прощай, Эйс, — задыхаясь, говорю я, думая, стоит ли мне испытывать угрызения совести по отношению к этому парню.
Что-то смещается в моем периферийном пространстве.
Иллюзии исчезли, улетучились, когда Эйс ослабел от боли подо мной, и я осмеливаюсь взглянуть на фигуру рядом.
Он весь в крови, большая часть которой, скорее всего, ему не принадлежит. Наши глаза встречаются, и шум боя вокруг меня, который когда-то был таким оглушительным, начинает стихать. Он наблюдает за мной, но ничего не делает, чтобы встать на моем пути. Ничего не делает, чтобы убедить меня не лишать жизни. Ничего не делает, потому что знает, что я справлюсь сама.
Ничего не делает, потому что Кай не поступил бы иначе.
Парень подо мной пытался убить его брата, пытался заставить Кая сделать это за него. И, глядя в серые глаза принца, будущего Энфорсера, несущего смерть, я знаю, что он терпеливо ждал, чтобы убить его. Терпеливо ждал мести.
А он просто стоит, залитый кровью, и ничего не делает, чтобы помешать мне вырвать у него месть.
Это не моя жизнь.
— Я бы убила тебя... — Мой голос строг и тверд, достаточно громкий, чтобы Кай услышал. Я вижу, как глаза Эйса загораются от предположения, что я слишком слаба, чтобы покончить с его жизнью. Как же он ошибается. — Но ты не мой, чтобы убивать, — заканчиваю я, наблюдая, как темнеют его глаза, ненависть сменяет надежду.
Мой взгляд снова находит Кая, его глаза ярко горят в лунном свете и тлеют, как дым от костра. Мышцы на его челюсти напрягаются, руки опускаются по бокам. Я медленно киваю ему.
А затем он направляется к нам, тени цепляются за его силуэт.
Я едва успеваю отскочить от Эйса, как Кай мощными руками поднимает его на ноги. — Тебе повезло, что у меня сейчас нет ни времени, ни терпения, чтобы разорвать тебя на части.
Затем глаза Кая переходят на меня, скользят по мне. Будущий Энфорсер сопротивляется желанию отомстить и вместо этого сканирует мое тело на предмет повреждений. От этой мысли я сглатываю комок в горле, когда его взгляд задерживается на ране, все еще зияющей на моей голове, а затем медленно перемещается на шею, на которой, вероятно, уже появились синяки. Затем его взгляд устремляется на что-то далеко позади меня.
Флаг.
Никто еще не добрался до него, слишком занятые борьбой и жаждой мести, чтобы оторваться. Когда я снова смотрю на Кая, его взгляд уже устремлен на меня. — Иди, — бормочет он, кивая в сторону флага, который принесет мне победу. — Выиграй эту чертову штуку, Грей.
Я моргаю ему, но его внимание уже вернулось к задаче, стоящей перед ним. Тогда я поворачиваюсь к флагу. Мои сапоги скребут по камням под ногами, когда я шагаю к этому, казалось бы, незначительному куску ткани.
К крикам и воплям драки присоединяется еще один звук, и мне не нужно оборачиваться, чтобы понять, что Кай начал работу над Эйсом. Я не обращаю на это внимания, сосредоточившись исключительно на флаге.